В тени меча. Возникновение ислама и борьба за Арабскую империю. Том Холланд

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ лет историки все еще помнили, как он заявлял: «То, что Бог дал людям, должно распределяться поровну, люди нарушают эту заповедь, проявляя несправедливость друг к другу»⁵⁶. К сожалению, мрак, закрывающий от нас жизни многих пророков, поглотил и Маздака. Хотя в исторических документах, созданных через столетие и позже после смерти посланника, его описывают как возвышающуюся над окружающими могучую фигуру, ни один из современников о нем не упоминает. Поэтому, стараясь понять, чем он занимался, мы получаем больше вопросов, чем ответов. Являлись ли его учения собственными или он просто озвучил доктрины, формировавшиеся в течение предшествовавших десятилетий или даже веков? Можно ли верить подробностям его биографии? Да и существовал ли он вообще?

      Среди множества неопределенностей два факта представляются ясными. Во-первых, Ираншехр к началу правления Кавада находился на грани полномасштабной социальной революции. Во-вторых, сам шахиншах, явный оппортунист, подтолкнул ее начало. Монархии редко имеют обыкновение способствовать классовой борьбе. Однако Кавад, «чья хитрость и энергия не имела себе равных»⁵⁸, отчаянно бросался в незнакомые воды. Его поддержка революционеров имела две цели: обеспечить сохранность собственных поместий и указать массам нужное направление – на великие парфянские династии. Возможно и даже вероятно, что в его стратегии был не только холодный расчет, – не исключено, что он действительно симпатизировал бедным, на которых обрушилась волна напастей. Традиция сообщает, что Маздак, когда его привели к царю, обратил того в свою веру, и традиция может быть правдивой. Дерзость попыток Кавада нейтрализовать знать – лучшее свидетельство того, что Маздак все-таки существовал. Было бы трудно поверить, что Сасанид мог связаться с крестьянскими повстанцами, если бы он не имел внутренней убежденности в своей правоте, в том, что он выполняет божественную миссию. Цинизм Кавада срастается с религиозностью, и это безусловно делает его маздакитом.

      Его обращение растревожило осиное гнездо. События начали развиваться очень быстро. В 496 г. знать вступила в союз с мобедами, и они вместе вынудили Кавада отречься. На трон взошел его юный брат Замасп. Кавад оказался в самой страшной имперской тюрьме, весьма уместно названной «Замок забвения». «Имя того, кто брошен в его темницы, было запрещено упоминать впредь, и любого, кто произнесет его, ждала смерть»⁵⁹. Но для Кавада, царя настолько предприимчивого, что он даже позволил себе заигрывать с коммунизмом, это был еще не конец. Он раздобыл комплект женской одежды, ускользнул в обличье собственной жены от тюремщиков и бежал ко двору эфталитов. Там, как и его отец сорока годами раньше, он договорился с ханом о поддержке и вернулся в Ираншехр во главе армии эфталитов. Парфянские династии, прилагавшие все усилия, чтобы не захлебнуться в захлестнувшей их волне маздакизма, оказались бессильными помочь своему юному ставленнику. Замасп был свергнут без боя, ослеплен СКАЧАТЬ