*****
Все началось дождливым осенним вечером, когда веселый, раскрасневшийся Самуэль вернулся домой с какой-то вечеринки. Что же они тогда отмечали? Похоже, был канун Дня Всех Святых, и они с коллегами по работе сидели в пабе почти до самого закрытия, празднуя приближение ночи Хэллоуина. Да-да, точно! Тогда этот придурок Джимми завалился на вечеринку в кошмарной маске из пластмассы, изображая из себя не то Дракулу, не то Франкенштейна. То-то они с ребятами позабавились тогда, когда эта длиннющая оглобля развалилась на полу в своем дурацком маскарадном костюме, перебрав темного «Гиннеса». Дальнейшее было как в тумане. Он с кем-то целовался, обнимался, потом они вроде бы пытались спеть какую-то песню, и их выставили из пивной. По дороге он кого-то провожал… или нет? Ну это в принципе и не важно, главное домой он добрался сам… возможно, на такси.
Проснулся он внезапно, среди ночи. Голова была на удивление ясной, хмель как рукой сняло. Мягкий свет непогашенного торшера, стоящего в углу, выхватывал из темноты привычные очертания знакомых предметов. Журнальный столик с лежащей на нем недочитанной утренней газетой перемигивался стеклянными бликами с книжным шкафом у окна. На стене напротив черным пятном выступали старинные часы с боем. Знакомые удивлялись, зачем он хранит эту рухлядь, даже в купленной им недавно квартире в престижном районе, обставленной по последнему слову европейской моды он все равно нашел им место. Но Самуэль любил этот старинный выцветший циферблат с неразличимыми уже цифрами, деревянный лакированный корпус, покрытый сетью трещин и царапин, и… бой. Больше всего ему нравился их бой, густой, долгий, тягучий. Ему казалось, что даже с окончанием последнего удара звук не умирал. Он долго еще гулял по квартире из комнаты в комнату, отражался от стен, выплывал на балкон и возвращался обратно затихая, становясь все тише, тише… И когда, казалось, звон становился настолько тонким, неуловимым, словно легчайшее дыхание ночного июльского ветерка, когда он поднимался на предельную высоту слышимости и должен был затихнуть, часы били вновь. Четверть. Полчаса. Час. Самуэль настолько привык к их бою, что уже не замечал его. Но убери их из его дома, он сразу бы это заметил. Ибо тогда в доме осталась бы только тишина. Пустая. Мертвая.
Часы стояли. Он понял это сразу, не видя еще положения стрелок, не имея даже представления о том, который сейчас час. Часы молчали. Этого было достаточно. По-видимому, именно это его и разбудило. «Что значит сила привычки! – подумал он. – Нормальным людям бой мешает спать, а я, наоборот, просыпаюсь от его отсутствия! Жаль, придется искать мастерскую, где способны еще починить такие часы… Да и стоить это будет недешево.» Самуэль сел на кушетке, потянулся и с удивлением обнаружил, что он в костюме. «Надо же так надраться, уснуть, в чем пришел! Аккуратнее надо пить, аккуратнее!» Его «Роллексы» на руке показывали три ночи. «А не промочить ли нам чем-нибудь горло?» – отсутствие последствий его вчерашних излияний приятно удивляли и настраивали на игривый лад. Он поднялся, и его ноги по щиколотку утонули в теплом ворсистом ковре. Довольно зажмурившись, Самуэль пересек комнату и вышел в коридор. Сделав пару шагов в сторону кухни он остановился так резко, будто налетел на невидимую стену. По телу побежали мурашки, ноги обмякли и потяжелели. Комнатная дверь за его спиной закрылась с неожиданно резким хлопком. Он вздрогнул и коснулся дрожащей рукой лба. Из-за поворота коридора, оттуда, где находилась его, ЕГО кухня, лился неровный, дрожащий свет. Похожие причудливые тени на стенах дает огонек одинокой свечи. Которую он точно не зажигал. А это значит, что там, на кухне, КТО-ТО БЫЛ!
Самуэль попытался взять себя в руки, и, не обращая внимания на неприятный шум в ушах, на отзвук глухих, тяжелых ударов его СКАЧАТЬ