Глазами клоуна. Бильярд в половине десятого. Генрих Бёлль

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ леса, замки – все рушится под экскаваторами, как стены Иерихона.

      Только через несколько дней я узнал, кто мог бы взять патент на выражение «жидовствующие янки», – это был Герберт Калик, тогда четырнадцатилетний вожак нашей школьной группы гитлерюгенда, которому мама великодушно предоставила наш парк, чтобы всех нас обучать обращению с противотанковыми гранатометами. Мой восьмилетний брат Лео тоже в этом участвовал, и я видел, как он марширует по теннисной площадке, с учебным гранатометом на плече, и лицо у него было такое серьезное, какое бывает только у детей. Я его остановил и спросил:

      – Ты что это делаешь?

      И он с невероятной серьезностью ответил:

      – Я буду «вервольфом», а ты разве нет?

      – Ну как же, – сказал я и пошел с ним мимо теннисной площадки к тиру, где Герберт Калик рассказывал историю про мальчишку, который в десять лет уже заработал Железный крест первой степени: где-то там, в Силезии, он подбил ручными гранатами три русских танка. Когда один из мальчиков спросил, как звали этого героя, я сказал:

      – Рюбецаль.

      Герберт Калик весь пожелтел и завопил:

      – Презренный пораженец!

      Я наклонился и швырнул Герберту горсть золы прямо в физиономию. Все на меня накинулись, только Лео соблюдал нейтралитет – ревел, но за меня не заступался, и с перепугу я заорал на Герберта:

      – Нацистская свинья!

      Где-то я прочел это слово – кажется, у железнодорожного перехода на шлагбауме. Я даже точно не знал, что оно значит, но у меня было ощущение, что тут оно как раз подходит. Герберт Калик сразу прекратил драку и стал действовать официально: он арестовал меня и велел запереть в сарай при тире, среди мишеней и указок, а сам приволок моих родителей, учителя Брюля и еще какого-то нациста. Я ревел от злости, переломал все мишени и все время кричал мальчишкам, охранявшим меня: «Нацистские свиньи!» Через час меня потащили в суд, в нашу столовую. Брюль просто удержу не знал. Он твердил одно:

      – Выкорчевать с корнем, с корнем выкорчевать!

      Я до сих пор не знаю, про физическое уничтожение он говорил или, так сказать, про моральное. Как-нибудь напишу ему на адрес педагогической академии, попрошу разъяснить – ради исторической правды. Член нацистской партии, заместитель ортсгруппенляйтера Левених вел себя сравнительно разумно. Он говорил:

      – Но примите во внимание, что мальчику еще одиннадцати нет!

      И так как он действовал на меня успокаивающе, я даже ответил на его вопрос, откуда я взял это роковое слово:

      – Прочитал на шлагбауме, на Аннабергерштрассе.

      – Но тебе его никто не говорил? – спросил он. – Понимаешь, вслух при тебе его никто не произносил?

      – Нет, – сказал я.

      – Мальчик даже не понимает, что говорит, – сказал мой отец и положил мне руку на плечо.

      Брюль свирепо воззрился на отца, СКАЧАТЬ