Человек-звезда. Жизненный путь Гая Юлия Цезаря. Вольфганг Акунов

Чтение книги онлайн.

      «Безродные» римские финансисты предпочитали, особенно на первых порах, «не высовываться», действовать украдкою, исподтишка, руками других людей, своих вольных или невольных марионеток, публично выступавших за реализацию скрытых замыслов манипулировавших ими закулисных кукловодов. В качестве рупора, озвучивавших требования рвавшихся к власти плутократов, остававшихся в тени, выступали как обедневшие молодые аристократы (например, братья Тиберий и Гай Гракхи), более или менее охотно бравшие на себя предназначенную им кукловодами роль – порой из идеалистических побуждений (искреннего стремления облегчить положение сограждан, обделенных милостью Фортуны); порой – тревожась за судьбу Отечества, лишающегося своих защитников, разоряемых алчными богачами, что день ото дня снижало обороноспособность республики; порою же – из вполне понятного желания прославиться либо из чисто карьерных соображений, так и «новые люди» вроде Гая Мария. Об этом красноречиво свидетельствуют события 100 года до Р. Х.

      В Римском государстве, по законам которого обратиться напрямую (или, по-латыни – апеллировать) к народу значило совершить преступное деяние, дозволение кому-либо из граждан все-таки сделать это, нуждалось в четком юридическом обосновании. «Ius agеndi cum plеbi, то есть – право вести переговоры с народом и созывать народное собрание, было исключительной привилегией учреждения, право на которое плебеи обрели в борьбе с патрициями на заре римской истории, а именно – упомянутого нами выше народного трибуната, именовавшегося иногда для краткости просто трибунатом.

      Различной формы орлы римских легионов

      Народные трибуны избирались для защиты интересов плебса. Дверь их дома должна была оставаться открытой денно и нощно, чтобы к трибунам могли беспрепятственно входить сограждане, ищущие у них совета и защиты. Трибуны обладали огромной, хотя и весьма своеобразной, властью. Они не могли повелеть сделать то-то и то-то (и в этом смысле не были магистратами). Однако же народные трибуны могли повелеть, чтобы то-то или то-то не было сделано. Данная их прерогатива, придававшая ключевое значение институту народных трибунов в рамках римской государственной системы сдержек и противовесов, называлась «правом вето». Произнесенное народным трибуном в сенате слово «вето» («Запрещаю») могло парализовать все действия римского государственного аппарата, отменить любой закон или подзаконный акт (за исключением постановления цензора или диктатора) и вообще приостановить весь СКАЧАТЬ