Опрокинутый город. Евгений Москвин

Чтение книги онлайн.

      – В «часового»? – Димыч замирает.

      Я сделал последнюю попытку, но меткую – он обожает эту игру.

      Суть ее в том, что водящий зарывает в куче песка некий предмет. Потом начинает ходить вперед и назад по дороге, как часовой, с воображаемым пистолетом. Длина пути в одну и другую сторону строго оговорена, и «часовой» не может оборачиваться на звуки. Второй игрок – «грабитель» – выбегает и роется, ищет предмет только то время, пока водящий идет, повернувшись спиной. «Грабитель» должен поискать и, если не нашел, успеть спрятаться до того, как «часовой» обернется и пойдет обратно. Если он увидит «грабителя» – выстрел; «часовой» выиграл. А «грабитель» выигрывает, если находит зарытый предмет.

      Да, Димыч обожает эту игру.

      – Ладно, давай! – соглашается он.

      Все то время, пока мы разговариваем, я краем глаза наблюдаю за верандой. Она строится, когда не смотришь на нее. Но если…

      Я стою, смотрю на веранду, смотрю, потом отворачиваюсь и тут же поворачиваюсь и снова смотрю… нет, от этого ничего не изменится. Надо не смотреть не меньше пяти-десяти минут…

      Но так ли это? Я же толком не проверял.

      Главное, не делать ничего специально. И если я буду подолгу следить за верандой, чтобы увидеть рабочих… я тоже это буду делать специально – и никогда их не увижу. И я боюсь пойти против Марии и Веры.

      И тут я вдруг понимаю… игра в «часового»! Если я «часовой»… может, я все-таки увижу рабочих на веранде! Я иду, иду вперед, затем поворачиваюсь, иду назад – в поле моего зрения попадает веранда. Я иду, иду, опять отворачиваюсь, иду обратно уже не видя ее. Потом, когда я опять повернусь – увижу ее.

      Она не может продолжать строиться и останавливаться так быстро.

      Значит, я могу увидеть рабочих.

      И ведь уже конец строительства – может, я хоть раз увижу их?

      Но тут меня стопорит: я боюсь это делать. Опять я чувствую этот тяжелый барьер. Я не видел рабочих, потому что Мария и Вера не хотели мне показать их. Я все равно как бы иду против них, покушаюсь на ежедневный порядок, ежедневный ход. И перемещение сестер. И они знают, должны это знать… да и ведь…

      И вдруг меня вовсе сковывает, я осознаю: ходя как «часовой», я все больше буду походить на…

      – Димыч… – слабо окликаю.

      – Ну чего?

      Он, тем временем, уже отыскал, что прятать в куче песка – стоит против меня, держа смятую банку «кока-колы».

      – Димыч, я передумал, – произношу уже увереннее.

      – Передумал? В смысле?

      – Я не хочу играть.

      – Как не хочешь…

      – Лучше иди к Мишке, хорошо?

      – Чего? Да что с тобой такое, не пойму?

      – Ничего. Я не хочу ни во что играть.

      Я разворачиваюсь, чтобы идти к себе на участок и вдруг вижу… что на веранде теперь открыто одно окно. Только что не было открыто – и вдруг открыто! И на нижнюю раму легла мужская рука в грубой темно-серой варежке, облепленной бетонными крошками. Рука совершенно не двигается, просто покоится СКАЧАТЬ