Семь лет за колючей проволокой. Виктор Доценко

Чтение книги онлайн.

      – Артёмов!

      – Я! – Вызванный сделал шаг вперед и продолжил: – Юрий Иванович, двести девятая, часть первая…

      – Васильев!

      – Я! – Шаг вперед. – Антон Григорьевич, восемьдесят восьмая, часть вторая…

      – Доценко!

      – Виктор Николаевич, двести шестая, часть первая, – доложил я, после чего сделал шаг вперед и добавил: – Здесь!

      – А куда ты, на фуй, денешься с подводной лодки! – проговорил с очевидным сарказмом корпусной.

      Все громко рассмеялись, по достоинству оценив шутку корпусного, угрюмость которого мгновенно прошла, и после проверки он даже снизошел к редкому для него вопросу:

      – Есть ли у кого просьбы? – После чего внимательно записал, что в камере кончилась бумага и нет чёрных ниток, затем, забрав письма и заявления, вышел.

      Все разбрелись по своим местам, а игроки вернулись к неоконченным играм. Сначала я подошел к шахматистам, но вскоре понял, что они играют весьма слабо, и переключился на тех, кто использовал костяшки домино для какой-то незнакомой игры.

      – Значит, «баклан»? – спросил один из играющих, тот самый длинноногий парень лет тридцати, который, как мне показалось, держал в этой «хате» мазу.

      Я уже знал, что «баклан» – это тот, кого раскручивают по статье о хулиганстве. И в этом определении нет ничего обидного, тем не менее лично для меня это слово имело некий ехидный оттенок.

      (Почему-то сразу вспомнилось проживание на Сахалине, где часто встречались птицы, похожие на чаек, но это были не чайки, а бакланы, или, как их называли, «морские вороны», прожорливые, наглые твари, которые всё время копались в помойке), и мне совсем не хотелось отвечать улыбкой на попытку незнакомца пошутить.

      – И что? – не очень дружелюбно спросил я.

      – Ничего, просто уточняю… – пояснил длинноногий. – «Объебон» уже всучили?

      – Какой «объебон»? – не понял я.

      – Ты что, по первой ходке?

      – По первой… – Я был настороже и готов был взорваться в любую минуту.

      – «Объебон» – это обвинительное заключение… – спокойно пояснил тот.

      – Нет, пока не всучили, – спуская пары, сказал я, отметив про себя необъятное богатство «могучего русского языка».

      Прошу прощения у моих Читателей, но я вынужден отвлечься от воспоминаний: только что позвонил мой братишка – Андрей Ростовский и сообщил о трагическом происшествии. Несколько часов назад погиб в автомобильной катастрофе Дато Ушба, известный в криминальных кругах «Вор в законе». Погиб недалеко от дома Ростовского, к которому ехал в гости.

      Для тех, кто не читал один из последних моих романов, в котором я достаточно подробно написал об этом человеке, кратко расскажу его историю…