Пустые головы. Вадим Молодых

Чтение книги онлайн.

      Будничность в тоне произносимых слов, как будто речь шла об обыденности – а это и была обыденность для служивых людей! – внесла успокоение в пока только взволнованные, не успевшие ещё осознать и испугаться, души жильцов соседних квартир, собравшихся на площадке. Они с облегчением услышали последнюю фразу, ставшую начальственным оправданием их естественному нежеланию видеть мертвеца, тлен которого своим запахом побудил их поднять тревогу. Вернее, кого-то одного… скорее одну… из них. Кого именно – не важно было уже до такой степени, что он… то есть она и сама об этом не помнила. Как обычно – пенсионерка, целыми днями сидящая дома и пытающаяся хоть чем-то занять своё заслуженное и вынужденное безделье. Только ещё начинавшаяся трупная вонь, не заметная для других в их житейской суете, но неторопливо унюханная домовой активисткой, побудила её обратиться к старшей по дому – такой же пенсионерке-соседке, облечённой на общем собрании жильцов протокольными полномочиями.

      Принюхались вдвоём. Озаботились. Стали судачить уже со всеми встречными и вспоминать сообща, давно ли видели жильца из тревожной квартиры – одинокого мужчину средних лет. Вежливого – всегда здоровался, но нелюдимого. Небедного, но не разгульного, хотя женщины его посещали часто. Некоторые приходили-уходили быстро, словно бы с осторожностью, оставляя свои машины не во дворе дома, а неподалеку в других местах, которые можно было бы назвать присутственными.

      Активные домовые пенсионерки стали всматриваться. Одна из них в период межсериальной телепустоты случайно услышала шедший с лестничной площадки звук осторожно и тихо закрываемой двери, обратила внимание на эту осторожность и, уловив плохо скрываемый и торопливый стук каблучков по ступеням, легко на цыпочках подбежала к окну, увидела выходящую из подъезда красивую, со вкусом одетую брюнетку. Шустро, забыв про любимые болячки и не забыв выключить газ под кастрюлькой с ещё недоваренной тыквенной кашкой, прямо в домашних тапках (благо было лето) на полусогнутых старческих ногах, оставаясь незамеченной, протрусила следом за красавицей. Та в квартале от дома села в хорошую дорогую машину и, запустив мотор, стала «наводить марафет», смотрясь в зеркало заднего вида.

      «А лицо-то блаженное… Любовница! Замужняя… Точно!» – пенсионерка сполна удовлетворилась разведданными. Даже не столько самой аналитической информацией как таковой, сколько своим эксклюзивом на неё.

      Она, конечно, поделилась потом во дворе своим знанием с соседками, млея от собственной осведомлённости. Но – тихо! Вполголоса… Шепоточком… С положенными в таких случаях конспиративными недомолвками и кивками – «тс-с-с, мол, сами понимаете».

      А почему, собственно, тс-с-с? Да на всякий случай! Вежливый мужик… Приличный с виду… Не ханыга – ухоженный… Но слишком уж малоразговорчивый, словно засекреченный какой-то… «А может и впрямь засекреченный?! – Да и дамы у него непростые… Эта вот, например… Прячется ведь! Скрывается… – Любовница, ясно! – Но уж совсем как шпионка… – Она, кстати Шурка говорит, давно уже к нему ходит… – Да! Не часто… Видно мужа опасается, но давно. – Кто такая, интересно? Узнать бы… – Молчи, Клавдия, ну её к лешему! А то так узнаешь – не обрадуешься, что узнала, когда она или он про твоё знание понимать начнут. – А ты думаешь, они не понимают?! Дураки они! – Не дураки! Понимают, конечно… Но знаешь… Не буди лихо, пока оно тихо! Много ты про них знаешь? Ну любовники. Ну и что? Мало таких?.. А кроме этого что? Не хотят люди вместе показываться, вот и не лезь! – Да я и не лезу…»

      Так и посудачили… На том и порешили… И вот теперь – труп! Засекреченный – опять! – теперь полицией… Может быть и такой же ухоженный… Во всяком случае, этот мужчина, даже будучи трупом, в безобразном виде соседкам не представлялся.

      – Чем покойный занимался?

      Это был конкретный уже (а чего тут мямлить – всем всё понятно) служебный вопрос местного участкового, оставленного на лестничной площадке. Как оказалось, никто из соседей ничего толком не знал. Впрочем, служивый этому не удивился: весь контингент был, как из дома престарелых, – что могло быть общего у покойного с соседями? Крыша одна – жизни разные, удовлетворявшиеся обоюдным встречным «здрасьте», наглухо разделённые на квартирные ячейки… Хотя не так уж и наглухо! Запашок-то пошёл… Ну и слава богу! Что не наглухо, а не что запашок! Тьфу-тьфу-тьфу, спаси и помилуй, царица небесная…

      – Как же так, Клавдия Петровна? – театрально, для вида и провокации, недоумевая, продолжал выполнение служебных обязанностей полицейский чин. – Сосед… покойный вам ключ доверял от своей квартиры, а вы про него ничего, как будто, не знаете… Так не бывает!

      И папочку с зажатым в ней бланком протокола эдак перед грудью наизготовку – оп!

      – А вот так вот! – соседка на подозрение разгорячилась вполне искренне – вероятно, от испуга, усилившегося большой волной трупного запаха, захлестнувшей всех из распахнутой двери. – Оставлял ключ бывало! Уезжаю, говорит… говорил, прости господи… в командировку, вы, мол, за попугаем присмотрите СКАЧАТЬ