Кунашир. Дневник научного сотрудника заповедника. Свой среди медведей. Александр Берзан

Чтение книги онлайн.

      Я шагаю к ближнему кусту ивы и срезаю два длинных прута… Возвращаюсь к лунке. Присев над ней на корточки, я стараюсь, в этом ледяном кувшине, зажать между концами двух палок “ценный экземпляр”… Ничего не получается! Это – всё-равно, что взять рисовое зёрнышко!

      – Блин! Я что, японец?! – злюсь я, согнувшись над лункой, – Не умею я! Палочками!

      Долгое время мне ничего не удаётся. Но, минут через тридцать, я побеждаю!

      – Ура! Экскремент – мой! – я пляшу вокруг лунки от радости.

      – Интересно! – я прекращаю свои индейские пляски и оглядываюсь по сторонам, – Что подумала бы лисица? Увидев мои “ужимки и прыжки” вокруг своего экскремента!

      – А! Наплевать! – довольный собой, я заворачиваю лисий экскремент в кальку, привязываю к нему нитку этикетки и вкладываю его в матёрчатый мешочек, к другим, таким же…

      Вскоре, я подхватываю медвежий след! Вот и у меня пошла работа! Спустившись на проталину поймы с моей стороны, взрослый зверь пасся на белокопытнике. Я вынимаю из кармана свою рулетку…

      – Четырнадцать сантиметров! – бубню я себе под нос, пряча рулетку, – Взрослый.

      Сейчас, повсюду из почвы торчат короткие и толстые, зелёные пеньки всходов белокопытника. Каждый из них увенчан, только ещё начинающим разворачиваться, зелёным кончиком листа. Я шагаю по кормовым набродам медведя и считаю поеди…

      – Пятьдесят четыре скуса! Это – много!.. Интересно – медведи всегда едят только плотные ткани ростка!

      Откушенные медведем, рыхлые, зелёные комки зачаточных листьев белокопытника валяются рядом с пеньками от скушенных черешков…

      – О! Помёт!

      Взмахом своего тесака, я срубаю ветку с ближайшего куста гортензии. Вторым взмахом, я отрубаю от ветки палку. Третьим взмахом, я делаю из этой палки – две. Это и есть палки – копалки.

      – Таак! Сейчас посмотрим…

      Основу этого помёта составляют узкие, зелёные листья осоки. Они составляют шестьдесят процентов объёма. Остальные сорок – это симплокарпус.

      – Ничего особенного! – дёргаю я, плечом, – Ранней весной, это – обычный корм медведей…

      Я шагаю дальше… Впереди и справа от речной долины, уже темнеет кронами пихт и елей, хвойный массив мамашиного языка! Я вижу медвежий след. Это – по снегу, со стороны этого массива, в пойму пришёл матёрый зверь! Я озираюсь по сторонам – на этом уровне от снега свободна лишь равнина речной поймы.

      Едва ступив на проталину склона невысокой здесь надпойменной терраски, медведь начал кормиться белокопытником. Я шагаю по его следам и считаю…

      – Сто два скуса белокопытника! – вскоре, радуюсь я, за медведя, – Сто два! Вот, это, масштабы!

      Но, вот! Мою душу тронул холодок тревоги.

      – Что-то я, слишком оторвался от своих! – прикидываю я, – Нужно… быть ближе.

      Бросая по сторонам настороженные взгляды, я сваливаю по речной пойме вниз, к брату и Анисимову…

      Во СКАЧАТЬ