Георгий Владимов: бремя рыцарства. Светлана Шнитман-МакМиллин

Чтение книги онлайн.

      Здравствуй, милая мамочка!

      В это воскресенье я приехал к тебе в Антропшино, но у вас был карантин, и пришлось вернуться восвояси. Почему ты меня не предупредила письмом? Впрочем, знаю твой лимит[54], и поэтому особенно не обижаюсь. Думаю, что смогу к тебе приехать во вторник 29-го числа. Напиши, пожалуйста, на Ленинград, когда кончится карантин и что тебе привезти. Итак, прошел год твоего заключения, а надежд пока маловато.

      Пишет ли тебе Ида? Если не пишет, то сообщи мне, я с ней поговорю по телефону. Будь добра, не проси у нее денег, я тебе сам пришлю. Надеюсь, что тех, что тебе передал, тебе хватит до 3–4 января, а потом я получу. Сейчас надеюсь провести одну операцию с деньгами, и если что-нибудь выиграю, будут деньги для московской поездки к К.Е.[55]. Впрочем, напиши, я как-нибудь выкручусь, и пришлю еще сотню.

      Долго я тебе не писал и прошу за это прощения – усиленно работаю над заказом из Москвы. Для этого пришлось подкрепиться – читаю Белинского и впервые оцениваю могущество этого великого критика. Оказывается, критиковать гораздо труднее, чем самому делать. Видишь несовершенное, а помочь ничем не можешь (кроме, конечно, советов на исправление и на будущее) – ибо должен быть беспристрастен.

      Но сила Белинского как раз в том, что он умел сочетать беспристрастность с горячей любовью к критикуемому объекту или – горячей неприязнью.

      И вообще мне его метод нравится – думаю его применять: сначала давать расширенный фон и определить свои эстетические воззрения, наметив позиции, а потом (примерно в третьей части статьи) – переходить к самому произведению. У нас же – начинают с места в карьер и в результате – никакой цельности. Это хорошо, это – плохо, а в общем: «Несмотря на перечисленные недостатки и т. д.». Следует шаблонная формула о ценном вкладе в золотой фонд.

      Так-то. Ну, бывай здорова, жди моего приезда во вторник. Крепко целую и жду письма.