Капибару любят все. Сергей Авилов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Она вытягивает ноги, открывает банку. Ноги у нее красивые до сих пор – изменилась надстройка.

      – Ну как они тут, ну, расскажи… – понизила голос она, приготовляясь слушать. Как будто ушла не вчера, а месяц назад и ждет подробного рассказа.

      Ольховский подумал о том, что ей не надо знать подробностей и его соображений на этот счет. Женский мозг способен найти такие логические цепочки, от которых потом может сделаться дурно. Поэтому ограничился нейтральным «нормально».

      – Ну а чего они делали? Расскажи, ну, расскажи!

      – Ходили в туалет. По-моему, даже на кухню. А так – в своем логове сидели.

      – Ты не хочешь со мной разговаривать? – ненатурально печалится она (это есть в сценарии) и снова делает глоток из банки.

      – Мне просто нечего рассказывать.

      – Но ты же целый день с ними сидел…

      – Нет, я ходил… – Если даже он скажет куда, Лена этого не заметит. Продолжение может быть таким:

      – «Я ходил в бордель».

      – «Ну и что? Ты же там не весь день провел?»

      На деле так:

      – Ну и черт с тобой, – глоток. – Как мне надоели эти туфли! – Она крутит ступнями, шевеля пальцами.

      – Что Люба? – спросил он, чтобы не молчать.

      – Я сейчас начну рассказывать, а ты через пять минут состроишь рожу и скажешь «понятно», – задирается Лена и демонстрирует Сергею эту его «рожу», скривив губы и сделав большие глаза. В такие моменты она ему дорога, смешная и непутевая, но в семейном кодексе, увы, не прописана его сентиментальность. Он, согласно кодексу, должен быть ворчливым, вечно недовольным занудой.

      «Понятно» чуть не вырвалось у Ольховского. Что может случиться у Любы такого, что его бы удивило?

      Как-то Лена призналась, что в обществе Любы называет Ольховского «мой». В таком себе простонародном смысле: «Мой вчера пришел пьяный…» или «Я своего в магазин послала». «Мой» звучит слишком посредственно и коммунально, не говоря о том, что после этого слова хочется сразу добавить уточнение из трех всем известных букв. Он тогда так красноречиво промолчал, что Лена испугалась.

      Сейчас Лена сидела и якобы дулась. Значит, еще немного – и начнет рассказ.

      К двум часам дня от ее историй устали оба. И он, и она. Когда у Лены кончились слова, она обессилела. Ольховский же тотчас надежно забыл все, что она говорила.

      – Ольховский, я посплю, а? Можно подумать, что когда-то он ей это запрещал.

      – Спи, конечно!

      Накрытая пледом, скрючившаяся немаленькая Лена казалась ему ребенком.

      Проходя в кухню, Ольховский услышал, как сын, доставший из черной дыры антресолей гитару, неуверенно перебирал обрадованные струны. С появлением голоногой музы возможны и не такие чудеса.

* * *

      Многие десятки раз Ольховскому казалось, что надо что-то поменять: сыну в ближайшие годы он не будет нужен совсем, всё, что Димке предстоит постигнуть, Димка должен сделать сам, уже без отцовской помощи. По чужим СКАЧАТЬ