Разве мог он тогда, даже в самых безумных фантазиях, представить, что детская мечта вновь завладеет его умом? Да по такой причине… Шуту и теперь было бы безразлично, как его называют, кабы не Элея, рядом с которой господин Патрик осознавал всю неприглядность своего безродного положения. Ради нее Шут без колебаний принял бы эти безумные правила этикета, эту столь чуждую ему необходимость любезничать. Мысленно он уже давно снял с себя бубенцы и отказался от восторженных возгласов изумленной публики, которая (чего уж скромничать) все-таки любила выступления господина Патрика… Только бы не видеть насмешек в глазах других людей. Насмешек, обращенных не к дураку в пестром наряде, а к той, кого еще недавно величали королевой.
Мрачные коридоры Лагона были путаны и наводили на Шута непреодолимую тоску. Как назло, он в какой-то момент умудрился свернуть не туда и очень скоро понял, что самостоятельно не выберется на верхние уровни. Лабиринт городской тюрьмы ветвился, путался, и вскоре Шуту стало казаться, будто он попал в чей-то дурной сон, бредовый кошмар… Крепко держа в руке небольшой факел, он шел все быстрее и молился о том, чтобы встретить хоть кого-нибудь, любого стражника, но все они как вымерли, а коридоры становились чем дальше, тем заброшенней. Лишь мрачные двери темниц безмолвно скалились своими зарешеченными оконцами, да свисала из углов паутина.
В конце концов Шут понял, что начинает впадать в панику. Он резко остановился и заставил себя вдохнуть поглубже. А потом на выдохе медленно открыл глаза по-другому.
Ох, лучше б он этого не делал…
Из другого мира Лагон виделся еще ужасней, чем наяву. Вся та скорбь, что таились в его стенах, немедленно обрушились на Шута липкой багровой сетью чужих страданий. От неожиданности он даже дышать перестал, но потом все-таки собрался с силами и заставил себя оглядеться, нащупывая путь наверх, прочь из этого кошмара. Кое-как Шут запомнил дорогу и поспешил вырваться назад в привычную реальность, где тошнотворное дыхание тюрьмы было менее ощутимо. Обратно он бежал, почти не глядя по сторонам, желая лишь одного – увидеть свет, яркий солнечный свет. Вдохнуть полной грудью свежий весенний воздух, напоенный ароматами пробуждающейся жизни.
Когда Шут выскочил прямо перед караульным, стерегущим дверь на лестницу, тот изумленно поднял бровь.
– Э, господин, что это с вами? На вас прям-таки лица нет… Да как вы вообще забрались в этот переход? Им никто не пользуется уж лет десять!
Шут понял, что ему и в самом деле «повезло» по-настоящему заблудиться. И кабы не чудесный дар, возможно, СКАЧАТЬ