Государственный палач. Сергей Сибирцев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ разрядил в эту дружную, спаянную общими сволочными интересами кучку волчью картечь…

      А еще совсем недавно меня удивляли эти наркотические очереди у газетных киосков – невиданные дотошные очереди за жареными газетными «утками» и сплетнями. На устах обывателей какое-то типичное жэковское словцо – п е р е с т р о й к а, зато как же с этим строительным термином носятся, переживают, гудят, точно взбесившиеся фиолетовые навозные мухи. Партийные конференции, съезды-сборища каких-то народных избранников. Словесные поносные речи-реки. А приходишь в продуктовый отдел столичного супермаркета – вместо синего задушенного куренка одни названия продуктов, срисованные на пластик, неприступные халдейские физиономии продавщиц, а на потрескавшемся кафеле раздавленный изможденный труп обрусевшего таракана…

      И вдруг новейшее идиотское словосочетание: гуманитарная помощь. Сосиски в красочных жестянках в сладком мертвом соусе – по вкусу, цвету и запаху натуральная мертвечина.

      И тут же какие-то визитные карточки, талоны на самое необходимое, повседневное.

      И муссирование старого-престарого слова, но с новеньким, как бы свеженьким подлатанным наштукатуренным подтекстом – д е м о к р а т и я.

      То есть когда к власти путем выборных кабинок пробираются честные-пречестные люди, которые отныне будут не командовать государством, экономикой и трудящимися массами, а введут под белые западные рученьки рыночные отношения, которые самые что ни на есть справедливые, гуманные, а кто не пожелает проникнуться рыночным духом, добровольно вольется в дружные ряды изгоев-бездельников-безработных. Довольно сосать социалистическую пустышку, пора, господа, переходить на сникерсы, «смирновку» и прочую человеческую цивилизованную пищу.

      Я же и по сей день остаюсь на позиции гордой аполитичности, я всегда сам по себе.

      Я всего лишь зритель, который имеет некоторую странную особенность: я чаще, то есть почти всегда, сопереживаю убогим, обиженным, слабейшим. Так уж устроен мой индивидуальный сопереживательный аппарат-орган, видимо, несколько по-дамски.

      К победителям, особенно явным, я равнодушен, точнее, спокойно-созерцателен.

      Побежденные же вызывают отчасти даже жалость, даже непрошеные слезы вызывают.

      Но все равно, даже в момент сопливого соучастия, я не в стане разбитых и униженных, – я всегда в рядах публики, я всегда наедине.

      Видимо, я больше эстетствую, чем проникаюсь истинным чувством сострадания, актерствую как бы.

      Мне нравится роль милосердника.

      Жалостливые эмоции весьма тонко и ощутимо бередят мои чувствительные струны-нервы. Чрезвычайно сладостно и тонко жалят мое зрительское сердце, в обычные, обыденные дни-месяцы прохладно-вязкое, искушенное на всевозможные порывы.

      Глицериновыми актерскими каплями катились слезы в минуты, уже не помню какого весьма массового форума, когда собравшиеся взрослые дяди и тети топали СКАЧАТЬ