А собаку я возьму себе. Алисия Хименес Бартлетт

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ отвечать на одни и те же вопросы: вы знакомы с Лусеной? Видели ли его хоть раз? Часто ли он здесь бывал? Все ответы сводились к одному категорическому «нет». Мы показали им фотографию, на которой пострадавший был запечатлен на больничной койке, однако она не только не помогла пробудить воспоминания, но, напротив, до того встревожила опрашиваемых, что полностью отшибла у них память. Для всех этих людей Лусена никогда не существовал. Они боялись, но не чего-то осязаемого и конкретного, внешнего и реального, а всего изменчивого и эфемерного, то есть самой жизни. Они испытывали страх как некую всеобъемлющую и абсолютную субстанцию. Как нечто тотальное. Наверное, это было единственное, что в них действительно присутствовало: страх. Брошенные женщины, утратившие надежду юноши, нелегальные чернокожие иммигранты, нищие арабские семьи, безработные пьяницы и старики с десятью тысячами песет пенсии. Они никого не знали, и их никто не знал. Они не разговаривали и не улыбались, погруженные в состояние, близкое к животному, в силу того что были лишены всего человеческого. Как не похожи были эти недоверчивые люди на веселых домашних хозяек, которых мы на днях опрашивали в квартале Кармело. Жизнерадостные женщины, что оживленно болтали, убирались у себя дома с помощью средств, пахнущих сосной, носили яркие разноцветные халаты и держали на телевизоре фотографию сына, проходящего военную службу. Это была та самая дистанция, отделяющая пролетариат от маргиналов.

      Мы вышли из обшарпанной квартиры, ничего не добившись. Игнасио Лусена Пастор оказался призраком, который жил там, пользуясь своей бестелесностью, чтобы вращаться среди живых. Мы уже собирались перейти на другую сторону улицы, как вдруг кто-то окликнул нас от дверей. Это была одна из соседок, которых мы только что опрашивали. Я хорошо запомнила эту женщину, очень молодую, несомненно марокканку, вышедшую открыть нам дверь в окружении целого выводка ребятишек, мал мала меньше. Она сделала нам знак, чтобы мы подошли, не желая выходить на свет. Говорила она на примитивном испанском, мягком и прерывистом, как дыхание.

      – Я дважды видела этого человека в одном и том же баре. Я была на улице, а он внутри.

      – В каком баре?

      – Через две улицы отсюда, на правой стороне, бар «Фонтан». Там всегда мужчины выпивают.

      – Он был один?

      – Не знаю. Я шла в магазин.

      Несмотря на страх, она улыбалась. У нее были очень красивые глаза – черные и бездонные.

      – Почему вы не сказали об этом сотрудникам городской гвардии? – спросил Гарсон.

      – Дверь им открыл мой муж, не я.

      – А ваш муж не хочет осложнений, верно?

      – Мой муж говорит, что это не наши проблемы. Он каменщик, хороший работник, но не хочет проблем из-за испанцев.

      – Но вы так не думаете? – мягко спросила я.

      – Для моих детей эта страна уже родная, СКАЧАТЬ