24 часа. Богдан Селиванов

Чтение книги онлайн.

      ISBN 978-5-0056-9421-8

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      24 часа

      Оля смотрела в зеркало и видела в нём себя из прошлого. Минувшее казалось ей уродливым, отчего собственное отражение смущало изъянами и несовершенством. Она приблизила лицо к отражающему стеклу и, внимательно рассматривая на нём морщины, стала каждой из них давать имя. Глубокие носогубные она решила назвать в честь первого мужа – Сергея, бившего её наотмашь по лицу почти десять лет их совместной жизни. Эти удары нельзя забыть никогда. На вечно отёкшем от побоев лице и зародились эти две ломаные линии.

      – Сергеевы морщины, – почти шёпотом проговорила она, словно боясь, что снова накликает давно рассыпавшуюся в пепел беду. Нарекая морщины именем бывшего мужа, Оля возлагала на него всю ответственность за безвременно утраченную молодость. Она была не виновата, виноватым признан он. И свидетельство тому – две глубокие линии, заковавшие в гримасе страха её девичью застенчивую улыбку. Страх, он остался, и он – печать на лице. Пальцы обеих кистей осторожно прикоснулись к поломанной коже возле губ и стали медленно и осторожно, едва касаясь лица, подниматься к глазам. Она уже знала имя, которым назовёт морщины под ними…

      Оля закрыла глаза и сделала это для того, чтобы дать полную свободу подушечкам пальцев, обследующих испещрённую множеством морщин кожу под глазами. Странно, но тактильно чувствуя шероховатости и неровности, она испытывала к ним уважение и ни в коем случае не стеснялась их. Ведь они были – Алёшины морщины…

      Алёшенька, младший сыночек, безвременно ушедший из жизни в десять лет. Лейкемия. Потоки слёз от страданий по потере сына размыли кожу под глазами, превратив её в долины, испещрённые высохшими руслами. Долины страха и ужаса, исковерканные переживаниями, а русла морщин в них сейчас – как мемориалы памяти пережитой беды.

      Лоб. И на лбу отпечаток страха, заковавшего в свои морщинистые оковы её борьбу с безденежьем и вечным противостоянием с властной, деспотичной матерью.

      – Мария, – мысленно проговорила Ольга, называя именем матери кривую короткую морщину, залёгшую на переносице. Она так часто хмурилась, когда выслушивала от матери бесконечные претензии к себе, что запечатлела свой протест на лице.

      Ей всегда казалось несправедливым, что собственная мать обвиняла её во всех неудачах, словно забывая, что подсудимая – родная дочь. Но в то же время, вынося жёсткий вердикт, именно мама взваливала на свои плечи всю тяжесть её наказания.

      Одновременно боясь и уважая свою мать, Ольга предпочитала держаться от неё подальше, чтобы не провоцировать ссоры. Такая тактика с годами привела к тому, что между женщинами одной семьи пролёг глубокий овраг, такой же глубокий как морщина на переносице Ольги. По одну сторону этого оврага жила одинокая, но очень гордая пожилая женщина, украдкой следящая за своей непутёвой дочерью, живущей по другую его сторону. Каждая из них втайне мечтала однажды построить мост, но ни у той, ни у другой не хватало духа.

      Но самая памятная и ноющая морщина находилась над всеми, рассекая лоб пополам. Она казалась ей самой уродливой из-за очень давней и тяготеющей истории, которая стала причиной её возникновения. У морщины тоже было имя, но даже шёпотом она страшилась его произнести. Ольга перевела взгляд с зеркала на стену, где висела репродукция с корявым деревцем, поросшим мхом. В этот момент ей показалось, что она сама очень похожа на это жалкое деревце – такая же поломанная и неприглядная.

      Она усмехнулась, вспомнив, как её близкая подруга Оксана однажды назвала её поздней розой, зацветшей перед самыми заморозками. Ей эта аллегория показалась странной и неправдоподобной, себя она не ассоциировала ни с чем красивым, и сравнение с корявым деревом ей казалось более уместным. И сейчас, глядя в зеркало, она видела уставшую пятидесятилетнюю женщину с морщинистым лицом и потухшим взглядом.

      – Не жалеть себя! Не принимать себя слабой и беззащитной! – уже вслух чётко произнесла Ольга, раскладывая на столике перед зеркалом содержимое своей косметички.

      – Я сильная! Я красивая! Я лучшая! Я должна это сделать! – продолжая произносить странную мантру, она принялась красить брови.

      – Я должна сегодня это сделать! – решительно повторённая последняя фраза, словно закончила её сеанс самоубеждения.

      Последние две недели её терзали сомнения, она никак не могла решиться на то, что приняла как решение для необходимых перемен.

      Это решение пришло к ней неожиданно и стало, как ей казалось, логичным звеном в цепи стремительно развивающихся событий.

      Вдруг зазвонил телефон. На дисплее появилось имя «Оксана». СКАЧАТЬ