Гранд-отель «Европа». Илья Леонард Пфейффер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ прочь выкурить сигаретку. Угостив его Gauloises Brunes без фильтра из голубой пачки, я дал ему прикурить от своей Solid Brass Zippo. На кепи коридорного золотыми нитями было вышито: «Гранд-отель “Европа”».

      Мы сели и несколько минут безмолвно курили на ступеньках парадного входа некогда роскошного отеля, в котором я планировал временно обосноваться, как тут он прервал молчание.

      – Прошу прощения за необузданное любопытство, – сказал он, – но смею ли я поинтересоваться, откуда вы?

      Я выпустил дым в сторону облачка пыли – воспоминания, оставленного такси вдалеке, на кромке подъездной аллеи, переходящей в парк.

      – На этот вопрос можно дать несколько ответов, – сказал я.

      – Я бы с превеликим удовольствием выслушал все. Но если это отнимет у вас много времени, то выберите самый красивый из них.

      – Основная причина, по которой я сюда приехал, заключается в том, что я надеюсь найти здесь время для ответов.

      – Простите, что побеспокоил вас при выполнении столь важной миссии. Мне надлежало бы усвоить, что мое любопытство зачастую в тягость гостям, как утверждает господин Монтебелло.

      – Кто такой господин Монтебелло? – спросил я.

      – Мой босс.

      – Консьерж?

      – Он ненавидит это слово, хотя ему нравится его этимология. Он говорит, что оно происходит от французского comte des cierges, граф свечей. Всему, чему я научился, я, по сути, обязан господину Монтебелло. Он мне как отец.

      – Как тогда лучше его называть?

      – Он метрдотель, но предпочитает титул мажордома, поскольку в нем содержится слово «дом», и, стало быть, по его мнению, наша главная задача – сделать так, чтобы гости отеля позабыли, какое место они считали своим домом до того, как оказались здесь.

      – Венецию, – сказал я.

      Стоило мне произнести название этого города, как мне на брюки просыпался пепел от сигареты. Он заметил это и, прежде чем я успел возразить, снял белую перчатку, чтобы тщательно отряхнуть ею мою штанину. У него были худые смуглые руки.

      – Спасибо, – поблагодарил его я.

      – Что такое Венеция? – спросил он.

      – Место, которое я считал своим домом до того, как оказался здесь, и самый красивый ответ на твой предыдущий вопрос.

      – Какая она, Венеция?

      – Ты никогда не был в Венеции? – спросил я.

      – Я никогда нигде не был, – сказал он. – Только здесь. Вот почему, к неудовольствию господина Монтебелло, у меня выработалась привычка докучать нашим гостям своим любопытством. Я пытаюсь увидеть мир через их истории.

      – Какое же место ты считал своим домом, прежде чем приехать сюда?

      – Пустыню, – ответил он. – Но господин Монтебелло помог мне забыть о пустыне. Я благодарен ему за это.

      Мой взгляд скользнул по территории отеля. Колоннада заросла плющом. Одна из высоких глиняных ваз, в которой клубилась бугенвиллея, треснула. Гравий перемежался сорняками. Веяло безмятежностью. Или, точнее сказать, смирением. Точно так же примиряются с ходом времени и разного рода потерями.

      – Венеция осталась в прошлом, – вздохнул я. – Надеюсь, что господин Монтебелло поможет и мне забыть о ней.

      Я затушил сигарету в цветочном горшке, служившем нам пепельницей. Он сделал то же самое и вскочил, дабы позаботиться о моем багаже.

      – Спасибо за компанию, – сказал я. – Можно спросить, как тебя зовут?

      – Абдул.

      – Приятно познакомиться, Абдул. – Я представился. – Пойдем внутрь. Пусть все начинается.

2

      Даже если бы меня не предупредили о существовании мажордома, он при всем желании не смог бы остаться незамеченным. Стоило мне переступить порог его крепости и святилища, как он, пританцовывая, устремился мне навстречу. Он приветствовал меня с такими почестями, пируэтами и арабесками, что сомневаться не приходилось: передо мной – профессионал.

      Он заранее выучил наизусть мое имя и тонко намекнул на свою осведомленность о том, что я именую себя писателем. Участливо интересуясь, не слишком ли утомительным был мой долгий вояж, он с ловкостью фокусника незаметно извлек откуда-то щетку для одежды, чтобы привести в порядок плечи моего пиджака, и не преминул при этом похвалить покрой костюма. Словно чувствуя ответственность за все мироздание, он извинился за подозрительность, присущую современному обществу, обязывающему его соблюдать определенные формальности, которые, впрочем, по его заверению, вполне могли подождать, пока я не приду в себя после путешествия.

      Когда я сказал, что, к сожалению, еще не знаю, сколь долго намерен здесь пробыть, и надеюсь, это СКАЧАТЬ