Миллениум. Казимир Туровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ перерывы, будто школьник, вспоминающий падежи и окончания.

      – Я песен не ем… куриные ножки… иногда… – ответил более аскетично сложенный в такой же характерной манере.

      Что они пили? – эти двое. Вместе ли или порознь? Равнозначно ли в пересчете на объемную долю этилового спирта или кто-то из них хватил больше?.. Эти факты канули в Лету так же, как и тайны постройки египетских пирамид, несмотря на явную диспропорцию в значении этих сведений для истории и потомков. Хотя, судя по дикции и качеству произносимых слов, а так же правильности расстановки букв в этих словах, – последний оказался более уязвимым действию вышеописанного вещества.

      – Заграничные куры напичканы всякой дрянью! Не ешь! – продолжил полный мужчина.

      – Угу! – вторил стройный мужчина.

      – Вот тебе и «Угу»… и «Ага» и «Ого»! – возмущался толстяк. – А кто съел наших, родных кур?

      – Кто, кто?.. Кто работает, тот и ест? – хорошо подумав, ответил тот, что суше.

      – Это кто же столько работает? – развел вопросительно руками краснощекий.

      Оппонент – тот, что тоньше – медленно, с покачиваниями, будто его голова держалась на подвижной пружине, повернулся к окну и увидел бескрайние поля пшеницы. Налитые колосья пылали желтым огнем, словно миллиарды свечей, и было трудно понять: они ли отражают лунный свет или луна, как в зеркале, отражает пшеничное поле.

      – Это комбайнеры… работают… и едят, – ответил худой с осмысленным и задумчивым видом, глядя в поля.

      – Скорее комбайнер!.. А ты соображаешь, дружище!

      – Угу! – довольно согласился тот, что тоньше, хотя на счет «соображения», даже в его полусознательном состоянии, промелькнули некоторые сомнения.

      Тот, что потолще, приковал взгляд в сторону водительского угла, откуда лилась музыка, и скривился:

      – Тебе не противно, дружище?.. Они хотят тебя оболванить!..

      – А тебя? – посмотрел на соседа менее упитанный.

      – Ни-ни!..

      – Ты уже?..

      – Меня уже во… – говорящий прервался, проглотил что-то недоброе, подступающее изнутри: – Меня уже воспитали! а вон его… – дородный указал на подростка лет двенадцати, спящего впереди. – Его – оболванят!

      – Угу! – сначала кивнул, затем отрицательно повел головой немногословный собеседник.

      – Я тебе говорил, что я пчеловод?

      Сидящий рядом силился произнести «нет», но икнул, и получилось: «Не-Э», с громким акцентом на «Э» и переходом с меццо-форте на фортиссимо.

      – А я скажу! – не унимался первый.

      – Скажи! – не возражал второй.

      – А я тебе говорил, что у меня пасека?

      – Не-Э! – снова исковеркал самое простое слово второй.

      – А я скажу!

      – Скажи!

      – А я тебе говорил, как получают пчелиную матку?

      – Не-Э!

СКАЧАТЬ