На берегах Невы. На берегах Сены. На берегах Леты. Ирина Одоевцева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ подходит ко кресту, целует его и руку священника подчеркнуто благоговейно.

      – Благодарю вас, батюшка!

      Должно быть, судя по радостному и почтительному «Спасибо!» священника, он очень хорошо заплатил за панихиду.

      Он «одаривает» и хор – каждую старуху отдельно – «если разрешите». И они «разрешают» и кланяются ему в пояс.

      Делает он все это с видом помещика, посещающего церковь, выстроенную на его средства и на его земле.

      – Ну как, вы замерзли совсем? – осведомляется он у меня уже на улице.

      Я киваю:

      – Замерзла, совсем.

      – Но все-таки не жалеете, рады, что присутствовали на панихиде по Лермонтову? – спрашивает он.

      И я отвечаю совершенно искренно:

      – Страшно рада!

      – Ну, тогда все отлично. Сейчас пойдем ко мне. Я вас чаем перед печкой отогрею.

      Он берет меня под руку, и мы быстро шагаем в ногу.

      – Ведь еще не кончено празднование дня рождения Лермонтова, – говорит он. – Главное еще впереди.

      Мы сидим в прихожей Гумилева перед топящейся печкой. Я протягиваю озябшие руки к огню и говорю:

                                     После ветра и мороза было

                                     Любо мне погреться у огня…

      – Ну нет, – строго прерывает меня Гумилев. – Без Ахматовой, пожалуйста. Как, впрочем, и без других поэтов. На повестке дня – Лермонтов. Им мы и займемся. Но сначала все же пообедаем.

      Прихожая маленькая, тесная, теплая. В нее из холодного, необитаемого кабинета перенесены зеленый диван и два зеленых низких кресла. Электрический матовый шар под потолком редко зажигается. Прихожая освещается пламенем не перестающей топиться печки. От этого теплого красноватого света она кажется слегка нереальной, будто на наполняющую ее

                                     Предметов жалких дребедень

                                     Ложится сказочная тень…

      будто

                                    …Вот сейчас выползет черепаха,

                                     Пролетит летучая мышь…

      Но раз запрещено цитировать стихи, кроме лермонтовских, я произношу эти строчки мысленно, про себя. Тем более что они принадлежат мне.

      «Пообедаем», сказал Гумилев, и он приступает к приготовлению «обеда». Закатав рукава пиджака, он с видом заправского повара нанизывает, как на вертел, нарезанные кусочки хлеба на игрушечную саблю своего сына Левушки и держит ее над огнем.

      Обыкновенно эта сабля служит ему для подталкивания горящих поленьев, но сейчас она «орудие кухонного производства».

      – Готово! – Он ловко сбрасывает кусочки запекшегося дымящегося хлеба на тарелку, поливает их подсолнечным маслом и объявляет: – Шашлык по-карски! Такого нежного карачаевского барашка вы еще не ели. – Он протягивает мне тарелку. – Ведь правда, шашлык на редкость хорош? А бузу вы когда-нибудь пили? Нет? Ну, тогда сейчас попробуете. СКАЧАТЬ