Лошади с крыльями. Виктория Токарева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Солнце заходило. Небо было розовое. Горы. И острое, реальное, почти физическое ощущение момента – того самого момента, которому можно сказать: остановись!

      Наташа, как правило, ностальгически тосковала о прошлом, прощая ему многое. Надеялась на будущее, ощущая в себе надежду, как пульс: девяносто ударов в минуту стучит надежда и поддерживает в ней жизнь. И только к настоящему относилась невнимательно. Настоящее – как путь в булочную за хлебом: дойти, купить хлеб и вернуться. А сама дорога – ни при чем. Встреченная собака на дороге, или облака над головой, или дерево, забывшее о тепле, – все это мимо, мимо! Главное – цель! А тогда, в тот момент, может, это было влияние серной воды, а может, это и было тем самым восьмым чудом света – не само озеро, а остановившееся мгновение, которое действительно прекрасно. И такая пронзила тоска от красоты. Красота тоже рождает сожаление.

      – Сожаление от чего? – спросила бы Алка.

      – От того, наверное, что время тащит тебя через коридор, как грубая нянька за ухо. А может быть, все настоящее потрясает по-настоящему.

      – Надо еще это настоящее увидеть и по-настоящему потрястись. Способность принять и почувствовать – это молодость.

      – Молодость беспечна. В молодости кажется, что всего навалом. Будут еще тысяча чудес света и миллион мгновений. Зачем их останавливать.

      – А может, это просто Мансуров? – предположила бы Алка.

      – Нет. Тогда все что-то почувствовали. Миколас из Литвы стоял со своими висячими усами, как будто его заговорили. А потом сказал одно слово: бон. По-французски это значит: хорошо.

      – А почему он сказал по-французски, а не по-литовски?

      – Он недавно из Парижа приехал. А Егор Игнатьевич вдруг ни с того ни с сего взбежал на гору, нарвал каких-то мелких цветов и стал заставлять всех нюхать. И меня заставил. И почему-то казалось, что он за собой туда взбежал, на эту гору. И букетик – это его существо, вернее – неосуществление. Его неопознанная душа, нераскрывшийся талант, вернее – не туда раскрывшийся. И он навязывает все это – и душу, и талант, сует к самому лицу. Мне почему-то его стало жаль, захотелось успокоить, сказать: «Да ладно, Егор… все хорошо. Все у тебя нормально».

      – Ну а Мансуров? – напомнила бы Алка.

      – В гостиницу вернулись к вечеру.

      Когда вошла в номер, телефон звонил. Казалось, он звонил беспрерывно, будто испортился контакт.

      Она сняла трубку. Там помолчали. Потом голос Мансурова сказал очень спокойно:

      – Пропади ты пропадом со своей красотой. Пропади ты пропадом со своими премиями.

      Наташа вздрогнула:

      – Какими премиями?

      – Твои ученики получили две первые премии.

      – Кто?

      – Сазонова и Воронько.

      Значит, домик с теплым окном получил первую премию. Значит, правильно она думает и заставляет правильно думать своих учеников. Воронько – за домик. А Сазонова – за крыло СКАЧАТЬ