Фотография на память. Андрей Кокоулин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ давать вообще, как заметил, что его фотографируют через витринное стекло.

      Щелк! Щелк-щелк.

      Светлая куртка с капюшоном, обесцвеченный завиток челки и тонкие пальцы.

      – Эй!

      Он выбежал, жуя, удивляясь наглости современных папарацци и горя негодованием.

      Фотограф будто и не слышал его окрика – склонив голову, пялился в маленький жидкокристаллический экранчик камеры и листал кадры.

      «Кэнон» что ли тогда был у Альки?

      – Эй! Это зачем?

      Он не успел ни развернуть фотографа к себе, ни стянуть капюшон – под нос ему, обезоруживающе, было предъявлено его собственное, схваченное матрицей изображение.

      – Классно, да?

      Серые глаза фотографа были полны детского восторга.

      – Что?

      Ему пришлось склониться над экранчиком.

      Спустя несколько секунд он вдруг понял, что улыбается. Совершенно по-дурацки улыбается самому себе.

      Вадим в профиль: рот набит картофелем фри, три ломтика, желтея, еще торчат, щека порозовела и округлилась, руки, будто лапки, поджаты к подбородку, а глаз, тоже округлившийся, косящий в объектив, полон испуга – дожевать, пока не отняли, дожевать во что бы то ни стало. Хомяк же ж, бог ты мой!

      Он едва не расхохотался.

      – Ну, я же говорю, классно! – обрадовался фотограф. – Иду, а тут ты! Знаешь, такой кадр невозможно пропустить.

      Серые глаза поймали его в себя.

      Он вдруг обнаружил под капюшоном тонкое женское лицо, бледное, с красноватым задорным носом, с ямочками на щеках, с высветленными бровями. Водолазка под горло. А голос похрипывает. Курит? Или замерзла?

      – Есть хочешь? – неожиданно для себя спросил он.

      Девушка коротко кивнула и подала руку:

      – Алька.

      – А я это, хо… то есть, Вадим.

      Тогда он, наверное, впервые не считал, на сколько ест человек, за которого он платит. Просто смотрел, влюбляясь.

      И влюбился…

      Вадим мотнул головой – хватит уже, хватит, надо бы встать. Он тяжело поднялся, одна из фотографий прилипла к плечу – ничего особенного, весенняя лужица с тоскливо приткнувшимся к берегу бумажным корабликом.

      Куда сойти с него?

      Берега Стикса… Пустынные берега, мертвые тропы, высохшие тени…

      Он потер лицо. Недельная щетина уколола кожу. Побриться? Странная мысль. А зачем? Для кого? Смысл жизни – в чем?

      Вопрос вогнал его в ступор.

      Я ведь жил, подумалось ему. Жизнь – это же протяженность во времени. А если завис в безвременье? Если смысл, он в человеке, другом человеке был? Как тогда? Что тогда? А вы – бриться…

      Он смотрел на фотографии, на застывший, пойманный в рамки взгляд Альки, на улицы, вещи, людей, небо, ограниченных мгновением, и думал: все это еще есть, стоит, ходит, светит, носится, а Алька…

      Я виноват, СКАЧАТЬ