Без Веры…. Василий Панфилов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Стараясь дышать размеренно и спокойно, встретил несколько взглядов, стараясь помнить, что большинству из присутствующих нет до меня никакого дела, и что насмешка в их глазах мне только кажется.

      Помогает плохо, приходится всё время заниматься аутотренингом, а обстановка для этого не самая благоприятная. До начала занятий есть ещё минут пятнадцать, и в классы почти никто не торопится. Гимназисты, зайдя на школьный двор, тут же сбиваются в группы, спеша пообщаться в неформальной обстановке или затевая весёлую толкотню.

      Кое-где виднеются фигуры педагогов в форменных мундирах. Большинство из них спешат в учительскую, не обращая никакого внимания на гимназистов, но есть среди них и те, кто считает своим долгом окинуть пристальным взглядом это броуновское движение, высматривая всякий непорядок.

      Отдельно – фигура гимназического педеля, самого ненавидимого и презираемого существа в гимназии. Говорят, что есть среди этой публики люди относительно порядочные, которые своим призванием видят устранение всяческой несправедливости и не замечающие вовсе уж мелких шалостей учеников.

      Они могут сделать устное предупреждение, не унижая ученика и не занося его в Кондуит по всякому поводу. Могут пройти мимо, демонстративно не заметив его, гуляющему с родителями в неположенном месте или в неположенное время.

      Говорят… но никто из нас не встречал таких педелей, и только ходят смутные слухи, что в одной из гимназий Киева такое существо всё ж таки есть. Да один из гимназистов, приехавший из Сибири и снимающий комнату в пансионе мадам Синцовой, клятвенно уверяет, что в Иркутске таких аж два. Вралю этому никто, разумеется, не верит.

      О нашем Иоганне Фёдоровиче тоже многое что говорят. Например, что родился он с каиновой печатью на теле, и многие свято уверены в этом. Единственное, в чём расходятся мнения, так это в размерах, формах и месте печати. Но и правда, сволочь он первостатейная, даже для этой своеобразной братии.

      Он из тех людей, что находят в унижении других болезненное удовольствие. Притом великовозрастных хулиганов он побаивается, будучи не раз битым, да и с теми, чьи родители имеют определённое влияние, и не стесняются этим влиянием пользоваться, Иоганн Фёдорович старается не связываться. Отыгрывается он на существах безответных, мастерски измываясь и наслаждаясь этим.

      – Ряба! – меня болезненно ударили по спине, прервав медитацию, – Вот ты где!

      – Ну как? – цепкие руки Струкова развернули меня за отворот гимназической блузы, притягивая к себе, – Головка не бо-то?

      – Руки… – отвечаю внешне спокойно, отмечая собирающихся зрителей из тех, что готовы радоваться любому событию, но пуще всего чужому унижению и боли.

      – Чево-о? – тянет он, ещё крепче ухватив меня за ворот и глядя предельно глумливо, наклонив вперёд лицо и брызгая слюной, как мне кажется – нарочито, – Никак наша курочка Рябя говорить по-человечески научилась? Не ко-ко-ко, а…

      Положив свою руку поверх его, я хорошо СКАЧАТЬ