Всё, что ты хотел узнать о своей мечте…. Елена Зайцева

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не было видно в лесу.

      Вчера мужики говорили, опять Степан со своим отрепьем заявился на село. Всех девок распугали, кто в подвале заночевал, а кто под сеном на чердаке. А несколько и вовсе в лес сбежали, в землянках прятаться. Деревенские их вырыли ещё в начале всей этой неразберихи с новой властью, для схрона еды и ценных вещей, у кого они остались конечно. Да только всё равно найдут. Скоро небось всей деревней в лес жить уйдут. Две недели как они тут околачиваются. Уже третий раз за последний год в их края заявляются.

      Никак Стёпка со своими дружками не могут забыть своё залихватское и беспредельное прошлое у Лёньки Пантелеева[1]. Как того убили, так все как крысы разбежались по провинциям. А этих вообще в такую глушь занесло. Но говорят Стёпка чекистами завербован и катается круглый год по деревням и сёлам, в первую очередь, конечно, чтобы вычислять противников Советов, ну и по наводкам, в поисках старой белой гвардии. А уж грабежи и разбои это у них так, больше для души, чтобы старых навыков не потерять. Вот так быстро теперешняя власть «переобувается», то они особо опасные преступники рецидивисты, а то чекисты в фуражках. Скольким людям жизнь попортили, сколько домов разграбили. Девок насильничают, мужиков бьют толпой, свиней режут, лошадей угоняют. Какая-то вакханалия творится кругом. Сколько крови и слез… И не счесть. А им всё забава.

      От всего происходящего у Аньки один ужас был в груди и страх. От этого точно средств никаких нет, а то она вся бы им обмазалась. Но спасение будет видимо не скоро. Это было то время, когда человек остаётся один. Один на всей Земле. Люди вроде бы сплачиваются в тяжёлое время, но в моменты опасности просыпалось в них что-то жуткое, нечеловеческое, и все понимали, что теперь каждый сам за себя.

      Это было то время, когда «предать» могут твои маленькие дети за банку леденцов или коробку печенья. А новоиспечённая власть запросто может расстрелять из-за фантазии ребёнка. Да что и говорить если теперь и конфеты пропаганда. Вместо «Аскольда» везде «Потёмкин» и карамельные «Авроры». И нет уже цветных и ярких конфет, так нравившихся Аньке в детстве, теперь только одноцветные тусклые обёртки в грязно-серой бумаге. Везде идеология, даже цветные и нарядные фантики стали ненужной роскошью, которая напоминала о красивой жизни буржуазии.

      Гражданская война… когда делят власть и деньги, а простой человек может спасаться только бегством. Или жить как зверь в лесу. Прятаться под землей и спать на сене. Или ещё хуже, поступиться со своей совестью, пойти на предательство и прислуживать убийцам. Вариантов много, но все они ломают человека. Кто пережил войну, не будет уже прежним, а животный ужас пропитывает всё тело человека и остается с ним до конца жизни. Они говорят, что борются с классом эксплуататоров, воевавшего против рабочих и крестьян. И как будто не видят, как стонут рабочие и крестьяне под этим новым рабским игом, только теперь уже большевиков. Все потеряли себя в надежде на скорое освобождение, но его видимо не предвидится. Как будто бы ночь воцарилась в России, и она становится ещё беспросветнее, а жизнь простых людей – ещё более тяжкой. Всех подавляют, и никто уже не верит в саму возможность правды и справедливости. Это была уже не жизнь, а выживание, тоскливое и безрадостное движение к концу.

      Только об одном и думала Анька, хоть бы не тронули Алёшку и Прасковью Романовну. Анькин маленький сынок Алёшка был для неё единственным утешением в это время. Он не отходил от неё ни на шаг если она была дома, а только за порог ступит, так и он за ней следом. Но Анька Алёшку никуда не выпускает уже третий месяц, боится за него, да и за всю семью. Пусть он плачет и рвётся, она всё равно не пустит. Они с мамкой нарисовали Алёшке букварь, хоть какое-то развлечение и польза, а коли читать научится, то может выйдет из него думающий человек.

      Книг теперь и не достать. Уж третий год как не могут разобрать какие буквари и учебники печатать. Новая власть всё никак не определится, где будет пропаганда Царской России, а где её нет. Пока они там в тяжелых раздумьях, как раз все дети и повырастают, если конечно смогут выжить в этой мясорубке.

      В Анькиной голове только и были мысли, что про спасение, да про ужасы войны. Надо меньше за мужиками подслушивать. Меньше бы страху в голове было и не была бы такой рассеянной. Третий раз бельё поласкает, сколько воды извела. Опять таскать придется, мать увидит и опять заругает. Ну точно, идёт уже.

      Из-за сарая показалась фигура, быстрым и лёгким шагом направлявшаяся к стирающей бельё Аньке. Только вблизи можно было понять, что идущая женщина была в годах: вокруг глаз была россыпь мелких морщин, свойственная для много улыбающихся людей и мудрый взгляд озорных васильковых глаз.

      Прасковья Романовна всегда искала, что-то хорошее и положительное в любых ситуациях, поэтому почти всегда улыбалась или подшучивала над всеми. Одета она была в простое платье из ситца, а на голове был самотканый ярко-синий платок с примесью льна.

      Пошив одежды в их семье в основном лежал на Прасковье Романовне, это была её вотчина. Хоть и трудная это была работа, всю семью обшивать, СКАЧАТЬ