Психология рефлексивных механизмов деятельности. Анатолий Викторович Карпов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ научной, но и «донаучной» – «народной» (folk-psychology)). Однако сама психология в широком и исходном смысле слова – как «знание о душе» – объективно возможна лишь на основе соответствующей способности – свойства рефлексивности. И в этом отношении можно сказать, что вся психология – это следствие данного свойства; она появляется там и тогда, где и когда возникает это свойство. Рефлексивность позволяет дифференцировать психическое на «познающее» и «познаваемое», а тем самым конституировать его как предмет познания. Речь, по-видимому, должна идти не только о «вторичности» психологии по отношению к свойству рефлексивности, но и о других науках, о науке в целом. Психология как знание о душе есть только одна из форм знания как такового, а любое знание возможно только в его рефлексивном «обрамлении». Поэтому и один из наиболее жгучих вопросов: что есть знание? – во многом тождествен вопросу: что есть рефлексия? Рефлексия – один из главных факторов, конституирующих не только психику и психологию, но и знание как таковое. Это форма и условие существования знания, в том числе и научного, а в особенности психологического.

      О фундаментальности проблемы рефлексии свидетельствует тот факт, что без анализа рефлексивных процессов невозможно сколько-нибудь полное понимание таких основополагающих феноменов человеческой психики, как произвольность, самосознание, мышление, творчество и др. Кроме того, на определенном этапе онтогенеза рефлексивность выступает как основная детерминанта социализации личности, опосредует процессы межличностной коммуникации. Будучи многоаспектным явлением (в процессе жизнедеятельности личности рефлексия выступает, по меньшей мере, в четырех аспектах: кооперативном, коммуникативном, личностном и интеллектуальном), рефлексивность включается практически во все уровни осознаваемой психической активности и во многом определяет эффективную адаптацию личности к внешней природной и социальной окружающей среде.

      Дополнительную трудность и еще большую специфичность проблеме рефлексии придают те сложные, а часто и противоречивые отношения, в которых она находится с другой фундаментальной проблемой – проблемой сознания. Через нее проблема рефлексии предстает фактически как общефилософская, непосредственно выводится на уровень основного вопроса философии, становится полем столкновений и бесчисленных коллизий, сопровождающих развитие представлений о соотношении «духа и материи». Исторически сложилось так, что в вопросе о соотношении сознания и рефлексии варианты ответа на него варьируют в очень широком диапазоне. На одном его полюсе – фактически признание их тождества; недифференцированность сознания и рефлексии (точнее, нецелесообразность их разделения). На другом – подчеркивание не только принципиальных различий, но даже и противоположности сознания и рефлексии (что наиболее явно представлено в концепции Ж. П. Сартра [319]). На наш взгляд, ни отождествление, ни обособление рефлексии и сознания абсолютно неправомерны; они неконструктивны в плане решения обеих этих проблем. И напротив, именно определение тех реальных отношений и связей, в том числе генетических, структурных и функциональных, в которых находятся между собой рефлексия и сознание – одно из главных условий адекватного познания и того, и другого.

      Неопределенность истинных отношений сознания и рефлексии, но одновременно и несомненность существования этих отношений обусловили ряд характернейших особенностей развития проблемы рефлексии. Так, в частности, эта проблема столь же стара, как представления человека о себе именно как о человеке. Одновременно она и «ровесница» науки в целом, в том числе и психологии. Как обычно принято говорить в таких случаях, «уже Аристотель…». Но что поделаешь, если действительно уже Аристотель впервые вводит понятие мышления о мышлении как фактический аналог рефлексии [15]. Другой формулировкой этой же проблемы выступают учения Сократа и Платона о самопознании [16].

      На протяжении всего последующего развития научной (особенно философской и психологической) мысли развивались и представления о рефлексии. Отметим лишь наиболее крупные и известные вехи такого развития: учение Августина о достоверности знания; рационалистическая трактовка проблемы рефлексии (и сознания в целом) Р. Декартом, а также подчеркивание им онтологической функции рефлексии; интроспективная психология второй половины XIX века; современный метакогнитивизм [262–264; 278; 279; 283; 294; 300; 312 и др.].

      Еще одной характерной особенностью этой проблемы и в то же время чертой, роднящей ее с другими крупнейшими научными и общефилософскими проблемами, является следующая особенность. Несмотря на «большой срок жизни» данной проблемы, на четкое осознание научным сообществом ее огромной важности, очевидное внимание к ней и т. д., реальные результаты ее разработки явно не пропорциональны ее статусу. Такая диспропорция вполне объяснима и обусловлена в конечном счете ее грандиозной сложностью и потому слабой изученностью. Более того, вследствие этого в ряде случаев имеет место гносеологический эквивалент известного феномена «выученной беспомощности». Из-за предпринимавшихся ранее многочисленных попыток изучения проблемы рефлексии, оказавшихся не вполне удачными, она перестает активно исследоваться в связи с малыми шансами СКАЧАТЬ