Жизнь Булгакова. Дописать раньше, чем умереть. Виктор Петелин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ есть последний раз!) аванс в счет повести „Роковые яйца“. Согласия на это, судя по всему, не следует. „Но послушайте, – убеждает он, – повесть закончена. Ее остается только перепечатать… Не верите? Хорошо! Сейчас я вам прочитаю конец“.

      Он замолкает ненадолго („пошел за рукописью“), потом начинает импровизировать так свободно, такими плавными, мастерски завершенными периодами, будто он и вправду читает тщательно отделанную рукопись. Не поверить ему может разве что Собакевич!

      Через минуту он уже мчится за деньгами. Перед тем как исчезнуть за дверью, высоко поднимает палец, подмигивает: „Будьте благонадежны!“»

      Между прочим, сымпровизированный Булгаковым конец сильно отличается от напечатанного. В телефонном варианте повесть заканчивалась грандиозной картиной эвакуации Москвы, к которой подступают полчища гигантских удавов. В напечатанной редакции удавы, не дойдя до столицы, погибают от внезапных морозов.

      Вскоре после своей телефонной мистификации он повез меня на авторское чтение «Роковых яиц» в Большой Гнездниковский переулок, в дом Нирензее…

      Чтение происходило, кажется, в квартире писателя Огнева. Здесь – чуть ли не вся литературная Москва. Его слушают стоя, сидя, в коридоре, в соседних комнатах. После читки начинается обсуждение – долгое и преимущественно хвалебное…

      В другой раз где-то в переулке на Малой Никитской Булгаков читает главы из «Белой гвардии». Успех громадный.

      Читает он, надо сказать, мастерски. Именно читает, а не играет, притом ведь, что прирожденный актер. Богатство интонаций, точный, скупой жест, тонкая ироничность… Домой возвращаемся на извозчике: он, я и незнакомая мне дама. Поздняя зимняя ночь. Сани нудно тащатся по спящим переулкам. Ноги мои совсем оледенели под жидкой извозчичьей полостью. У дома Пигит я выхожу. Булгаков едет провожать даму. Напоследок говорит мне вполголоса: «Дома скажите, что я там остался…» (Воспоминания о Михаиле Булгакове, с. 174–176.)

      Возможно, Булгаков действительно импровизировал по телефону конец повести «Роковые яйца», но возможно, что память изменила Лёвшину, и он воспользовался ныне известным отзывом Горького о «Роковых яйцах»: «Булгаков очень понравился мне, очень, но он сделал конец рассказа плохо, – писал он М. Слонимскому 8 мая 1925 года, после выхода повести в свет. – Поход пресмыкающихся на Москву не использован, а подумайте, какая это чудовищно интересная картина!»

      Думаю, что Булгаков и сам догадывался о возможностях сюжета, придуманного им. Но в публикацию повести вторгались такие силы, которые невозможно было преодолеть, и прежде всего страх перед цензурой…

      В «Недрах» повесть приняли благосклонно, прочитал Зайцев, Вересаев «пришел в полный восторг», как вспоминает Зайцев, Ангарский был в Берлине, так что послали в набор без него…

      Но вскоре Ангарский приехал, и Булгаков с горечью записывает 18 октября 1924 года, в субботу: «Я по-прежнему мучаюсь в „Гудке“. Сегодня день потратил на то, чтобы получить сто рублей в „Недрах“. СКАЧАТЬ