Роксолана. Полная версия легендарной книги. Павел Загребельный

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ свое произведение, и когда дошел до слов: «посланник – это сверкающий меч из индийской стали, обнаженный самим Аллахом», – растроганный Магомет накинул на плечи поэта собственный плащ, после чего эта поэма так и называется «Аль-Бурда» («Плащ»). И в этой поэме есть слова, написанные словно бы о тебе, Хуррем. Вот они: «Когда она улыбается, показываются ее влажные от слюны передние зубки, точно они – источник сладкого вина, к которому приятно припасть дважды, вина, смешанного с холодной чистой водой, взятой из змеившегося в долине потока, над которым летят северные ветры».

      Я скажу тебе: «О моя госпожа, ты измучила меня!»

      Она ответила: «О боже! Мучь тогда и ты меня!»

      Через два месяца Хуррем несмело сказала султану, что она ждет ребенка. Растроганность его была столь безмерна, что он неожиданно даже для самого себя стал читать ей в полузабытьи стихи древних суфийских поэтов Джелаледдина Руми и Юнуса Эмре, и вся ночь у них прошла в стонах блаженства, в радости, в приглушенном звучании таинственных слов о слиянии человеческих душ друг с другом и с высшей сущностью.

      В счастливый миг мы сидели с тобой – ты и я,

      Две формы и два лица – с душой одной – ты и я.

      Дерев полутень и пение птиц дарили бессмертием нас,

      В ту пору, как в сад мы спустились немой – ты и я.

      Восходят на небе звезды, чтоб нас озирать,

      Появимся мы им прекрасною луной – ты и я.

      Нас двух уже нет, в экстазе в тот миг мы слились,

      Толпе суеверной и злой ненавистны – ты и я.

      В эту ночь султан хотел быть особенно великодушным. Может, сожалел, что поздняя ночь и не может он немедленно проявить все величие своего великодушия к Хуррем и вынужден ждать утра, чтобы сообщить валиде и кизляр-аге, сообщить всему гарему, всему Стамбулу и всему миру, как дорога ему эта маленькая девочка, от которой он теперь ждет сына, наследника, и которую он сделает султаншей, царицей своей души и царицей всех душ его империи, но до утра было еще далеко, до сына – еще дальше, поэтому он должен был довольствоваться одними словами, и он щедро лил их из неисчерпаемых источников своей памяти, с которой пока еще не могла состязаться даже цепкая, как глициния, память Хуррем: «Все равно приходи, все равно будь той, какая ты есть, если хочешь – будь неверной, огнепоклонницей, идолопоклонницей, если хочешь – будь хоть тысячу раз раскаявшейся, если хочешь – будь сто раз нарушительницей раскаяния, эти врата не врата безнадежности, какая ты есть, такой и приходи».

      И уже когда Хуррем уснула, он бормотал над спящей, точно колыбельную, из Юнуса Эмре, слишком простого для султанов поэта, но такого уместного для данного мгновения:

      Станем мы оба идущими по одному пути,

      Приди, о сердце, пойдем к другу.

      Станем мы оба людьми одной судьбы,

      Приди, о сердце, пойдем к другу.

      Не разлучимся мы с тобой,

      Приди, о сердце, пойдем к другу.

      Пока не пришла весть о смерти,

      Пока не схватила СКАЧАТЬ