Киномысль русского зарубежья (1918–1931). Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ совершенно невероятной неожиданности, и, например, Чаплин заставляет великана взяться за фонарный столб, согнуть его, вставить голову в самый фонарь и, открыв газовый кран, обязывает бедного великана задохнуться и упасть.

      В передаче чаплинских фильмов везде присутствует нежданное и бьющее «вдруг».

      Вдруг начинается бегство. Вдруг герой падает в уголь. Вдруг гибнет героиня. Вдруг при падении оказывается шприц с морфием. Вдруг нападают хулиганы. Вдруг Чаплин оказывается в Армии спасения. Вдруг он выскальзывает между ног великана. Вдруг – в другой раз – он поднимается на воздух, и уже великан вдруг сам пролетает между ног Чаплина. Вдруг огромного, сильного тяжеловеса Чаплин, маленький и кроткий, ухитряется победить.

      «Вдруг», «Вдруг», «Вдруг»! Везде, всегда и повсюду это «вдруг»!

      Важна не последовательность, а внезапность. Важна нелогичность. В особенности драгоценна неестественность.

      Чаплина называют, не обинуясь, «гениальным».

      Но если он достиг мировой известности, звания короля экрана, почета, оказываемого ему, как первому, незаменимому и единственному руководителю кинематографа, если о нем с восхищенным признанием отзывается сам Макс Линдер, то все это принесено единственно и всецело упорным и планомерным осуществлением одной идеи.

      Эта идея – неестественность.

      Ради нее он положил необычайное количество труда, упорства, размышлений и опыта. Достаточно сказать, что ему для создания фильма в 600–800 метров требуется от 6000 до 10 000 метров кинематографической пленки!

      Так он трудолюбив и настойчив в преследовании своей цели. Так много ему приходится работать на эту неестественность.

      Об этом с великой уважительностью говорится и в книжке:

      – После долгих лет практики и опыта найден, наконец, специальный неестественный способ игры, который годен только для кинематографической съемки, ни в каком случае не могущий быть применяем в театре.

      Но в том-то и дело, что неестественность, оскорбительная в театре, в живописи, в литературе, очень могущественна, действительна, радостна в кинематографе.

      Здесь она какая-то другая, «неестественная естественность» или, быть может, очень «естественная неестественность».

      В конце концов, вывод тот же.

      Кинематограф существует сам по себе. Он – не живопись, не литература, не театр, не архитектура и, разумеется, ни в каких отношениях не стоит к музыке!

      Кинематограф – движение.

      Кинематограф – механизация.

      Кинематограф – трюк.

      Кинематограф – нелогичность.

      Кинематограф – бессвязность эффектов.

      Кинематограф – всегда динамика.

      Заслугу Чарли Чаплина книжка резюмирует очень верно, очень метко, очень точно:

      – Он отделил кинематографическое искусство от всех остальных, поставив его, так сказать, на собственные ноги.

      А достиг этого, исходя только из принципа кинематографической СКАЧАТЬ