Политрук. Валерий Петрович Большаков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ енная техника, едущая обратно с парада – чистая, ухоженная, грозная. Даже лимузин министра обороны тут заворачивает. Говорят, успели-таки собрать «Аурус» для Шойгу. Машинка хорошая, только малость безликая – зря отказались от молдингов в духе «ЗиС-110»! Но все равно, интересно глянуть.

      Нет, можно, конечно, поглазеть на «Искандеры» с «Арматами» и до парада на Красной площади, но тогда придется вставать в шесть утра. А на трибуны у кремлевской стены не попадешь без пригласительного. Да не очень-то и хотелось! Терпеть не могу все эти дурацкие загородки, стыдливо прикрывающие Мавзолей.

      Вообще, странно как-то выходит – гневно обличаем Запад в искажении нашей истории, а сами заплевываем прошлые идеалы, шарахаемся от гордого определения «советский», как микроб от антибиотика. А уж эти мне сериалы «про войну»… У них в корне иное слово – не «серия», а «высер». Срамота.

      Сощурившись, я огляделся.

      Любопытствующих мало пожаловало, так что мне достался первый ряд. Верней, все подались не туда – техника станет выворачивать на встречку, и надо забивать места по внешней стороне Садового. А москвичи разве догадаются?..

      В пол-одиннадцатого зарокотали мощные моторы, и поперла Сила – танки, броники, тягачи… Эпос!

      Проводив взглядом последний клокочущий «Ярс», я отправился бродить по Москве. Люблю этот взбалмошный город! Хоть и запакостили его «продажники», понавешали рекламы, испоганили «точечной застройкой», а «столица Страны Советов» все равно жива еще – убери наносное, и тебе откроется истинное величие.

      Я, правда, родился в тот самый бедственный год, когда «верные ельцинцы» слили нашу сверхдержаву, так что не довелось мне комсомольский значок поносить или, хотя бы, пионерский галстук. А все равно мне СССР ближе и родней, чем РФ. Ну, вот такой я – «новый совок».

      Этим либеральным ругательством меня как-то «пригвоздили», даже не понимая смысла сказанного. Советскому человеку было, чем гордиться, а «дорогому россиянину» что прикажете делать? Каяться и терпеть? Или ждать, пока Россия снова не сплотит союз нерушимый, а всяких горбачевых-собчаков-навальных-касьяновых спустит в унитаз истории? Лично я жду. И надеюсь.

      А иначе мы с дурацкими шуточками-прибауточками, с веселым гоготом анацефалов пройдем всю дорогу никуда. И останется нам пищеварить, сношаться и радостно блеять за свободу и демократию. Гаме овер, дорогие товарищи…

      Нагуляв аппетит, я обстоятельно пообедал в «Му-му», а где-то к пол-третьему выбрался на Маяковку, запруженную народом. Прошел пугающую рамку металлодетектора и слился с миллионной нарядной толпой. Это я тоже планировал – пройтись в рядах «Бессмертного полка».

      Конечно, когда ты шагаешь со всеми вместе, в одном горестном строю, то не представляешь истинный масштаб действа, не видишь этой человеческой реки, великой армии тех, кто ничего и никого не забыл. Помню, смотришь на экран, где покачиваются тысячи, сотни тысяч черно-белых фотографий – и слезы наворачиваются. Скольких же мы потеряли, боже ж ты мой…

      Миллионы лучших ушли в небытие. Лучших коммунистов, комсомольцев и просто достойных, беспартийных работяг, взявших винтовки в свои мозолистые руки. Не будь войны, они бы учились, работали, и ни за что не позволили бы развалить страну, не дали бы растащить ее народное хозяйство. Выходит, распад СССР начался не в девяносто первом, а полувеком ранее – летом сорок первого года…

      Прицепив на лацкан «колорадский» бант из георгиевской ленточки, я мерно зашагал, подчиняясь общему движению. Разноголосое шумство плыло, как фон, озвучивая людской ход, и я уловил мощную волну эгрегора.1 Подобное ощущается в старых храмах, в намоленных пристанищах божественных тайн – век за веком мириады верующих припадали к светлым образам, и как бы оставляли в церквях следы своих «Я», пропитывая косный камень верой, надеждой и любовью.

      Чувствовать эту эманацию, отдающую мистическим жаром, слышать множественное эхо душ ушедших и ныне живущих дано не всякому. Ну, а я сподобился-таки. Угораздило родиться экстрасенсом.

      Это еще в детстве началось. Однажды, будучи в деревне у бабушки, мы с отцом отправились по грибы. Набрали полные корзины упитанных боровиков, да бравых подосиновиков, а когда двинулись обратно, во мне словно какой тормоз сработал – не доходя до шумливого ручья с горбатым мостиком, я остановился сам и ухватил за руку отца. Меня будто окатило всего – не страхом даже, а изнуряющим, томительным предощущением несчастья. У Тютчева есть строка – «созвучье полное в природе», а тогда я будто слышал фальшивую ноту, режущую ухо. Стройное согласие мира вокруг портил уродливый изъян, суть которого ускользала от понимания малолетки.

      «Ты чего?» – удивился отец, порываясь идти.

      «Стой! – просипел я, хватаясь за его сильную руку. – Туда нельзя!»

      «Да почему?» – начал сердиться папа.

      И тут нам обоим был дан ответ. СКАЧАТЬ