Замысел и промысел, или Кто не играет в кости. Часть 2. Александра Птухина

Чтение книги онлайн.

      – Что же вы, Папавер? Пугаете впечатлительного юношу? Ай-яй-яй!

      – Не пугаю, Сертус, а только предостерегаю.

      – Бросьте, коллега! Ваш пример с жабой не выдерживает никакой критики. Не ожидал такого от вас! Кому, как ни вам знать о бодрящих свойствах отдельных веществ, а? – Праер лукаво подмигнул магистру растениеводства и едва уловимо усмехнулся в бородку.

      – Но, кому как ни тебе, Сертус, знать, что есть в этом мире вещи, непостижимые человеческим разумом, вещи неподвластные человеческой воле и несоразмерные человеческим силам…

      – Успокойтесь, коллеги! Как бы то ни было, «в начале было слово…», – попытался примирить магистров Майнстрем. – В любом случае, я не подвержен суевериям и пустым опасениям.

      – Что ж, – вздохнул Папавер, – по крайней мере, я сделал всё, что было в моих силах. А теперь, позвольте вас покинуть, коллеги. У меня семинар через четверть часа.

      – Смотрите, Папавер, не увлекайтесь практическими опытами слишком, а то верховный магистр Триангулюр снова будет недоволен! – крикнул ему вдогонку магистр Праер, провожая Папавера лукавым взглядом.

      – Не обращайте внимания на его слова, юноша, – обратился он к Майнстрему, когда фигура магистра Сомниферума скрылась в полумраке лестничного пролёта. – Папавер ещё со студенческой скамьи отличался излишней мнительностью. Уж я-то это точно знаю, ведь мы когда-то учились с ним вместе.

      – В самом деле? А я полагал, что он всегда был на кафедре растениеводства.

      – Ничего подобного! – Махнул рукой Сертус. – Он сбежал туда после одного конфуза. Вам, должно быть, известно, что по характеру занятий нашей кафедры врачевания всем студентам однажды приходится иметь дело со смертью. И вот, вскрыв свою первую крысу, Папавер сначала пропал на неделю, а потом и вовсе ушёл с кафедры. Позже он рассказывал всем, что ему не давала покоя «душа несчастного животного»! Глупо. Очень глупо. Тем более что он подавал определённые надежды.

      – Но почему же глупо, Сертус? Я хоть и не верю в мистику и всё такое, но тоже думаю, что у всего сущего есть душа.

      – Ерунда. Физиология, инстинкты и механика, наконец. Всё в живом существе можно объяснить, опираясь на эти столпы. А душа… нет никаких доказательств её присутствия в организме.

      – Но как же тогда искусство, дружба, любовь? Это не физиология, не механическая работа, это работа души, – возразил Майнстрем.

      – Да не уже ли! Вы не шутите? – усмехнулся Сертус.

      С минуту оба, не мигая, глядели друг на друга.

      – А впрочем, вы очень любопытный собеседник, магистр Майнстрем! – воскликнул, наконец, Сертус. – Давайте продолжим наш разговор в «Голодном селезне» вечером? У вас ведь нет лекций сегодня?

      – Нет, но…

      – Вот и славно! – перебил Майнстрема Сертус. – Жду вас там в десять, хорошо?

      – А как же?..

      – Архивы? Они не сбегут. Итак, до встречи в «Голодном селезне», магистр!