Андрей Миронов и Я. Роман-исповедь. Т. Н. Егорова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ лиц по очереди и в конце монолога обязательно вонзала в него свой зонтик. Это был уже не Андрей. Это был Дон Жуан из Севильи. Со мной, по телефону, с друзьями он общался только текстом Фриша, у него появилась другая манера говорить, свысока, как у Дон Жуана – его героя. И так всю остальную жизнь – его, истинного Андрея, будут раздирать на части образы, люди, которых он репетирует, а репетирует он всегда.

      Уставшие, ложились спать на зеленом диване под революционным фарфором. Мы никому были не нужны, кроме друг друга. Я удивлялась: как он был в себе не уверен и как нуждался в постоянных доказательствах любви!

      – Почитай мне стихи, – просил он и в предвкушении признания и рифмы закрывал глаза.

      Не призывай.

      И без призыва приду во храм.

      Склонюсь главою молчаливо к твоим ногам.

      И буду слушать приказанья и робко ждать.

      Ловить мгновенные свиданья и вновь желать.

      Я понимала, что у него на ткани стихотворения прокрутилось свое музыкальное кино, что он на границе сна, – закрывала глаза, но тут хватал меня крепко за руку и:

      – Нет, нет! Еще, еще! – судорожно просил он, так больные просят воды.

      Мой любимый, мой князь, мой жених,

      Ты печален в цветистом лугу.

      Повиликой средь нив золотых

      Завилась я на том берегу…

      – Ты печален в цветистом лугу, – повторяла я и добавляла: – Цветочек ты мой, в горшочке!

      – Так нечестно! – кричал он. – Дальше!

      Я ловлю твои сны на лету…

      Казалось, что он заснул. Нет, он требовал:

      – Почеши мне спинку! – И я чесала и думала: это, наверное, нянька, Анна Сергеевна, научила его чесать спину, как собаке, чтобы уснул. Потом мы наконец погружались в сон. Ночью я внезапно просыпалась от грохота. Пыталась понять, что произошло, что упало? «Упало» Андрюша. Он так часто скатывался с постели на пол под стол красного дерева, иногда даже не замечая этого, продолжал спать на полу, свернувшись клубком, в полосатой пижаме, вздыхать и охать. Приходилось осторожно будить его и возвращать в постель. Что его так мучило? Чем болела его душа? Я пыталась понять, но до конца не могла. Он был необычайно раним, скрытен и многое держал в себе. Но утром в душе он был уже на взлете и вдохновенно читал Пушкина:

      Когда, любовию и негой упоенный

      Безмолвно пред тобой коленопреклоненный,

      Я на тебя глядел и думал: ты моя, —

      Ты знаешь, милая, желал ли славы я…

      И ныне

      Я новым для меня желанием томим:

      Желаю славы я, чтоб именем моим

      Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты мною

      Окружена была, чтоб громкою молвою

      Все, все вокруг тебя звучало обо мне!

      Эти стихи станут главной темой его жизни. Власть матери с самого раннего детства деспотическими выпадами разрушала его психику, рождала неуверенность в себе и страх. Романы и романчики, которыми были СКАЧАТЬ