Черный гардемарин, судьба и время. Алла Валерьевна Репина

Чтение книги онлайн.

      Публика в санатории подобралась занятная. За третьим, вечерним (пустым) чаем к нашей офицерской компании присоседился разговорчивый субъект из петроградских беженцев. Мне подсказали: бывший член государственной думы (от кадетов); увещевает всех составлять житейские записки о событиях последних лет, очевидцами которых они стали. У него идея создать из них некий «архив русской революции», в назидание потомкам.

      Говорит примерно так: мол, коль ранее пасхи наступления на Петроград все равно не станется, отчего бы в этот период затишья на театре брани господам офицерам не посвятить себя долгу перед потомками иным образом, чем с оружием в руках, а именно взявшись за перо. Де, мы все, соучастники, обязаны записать ход революции и ей предшествующее, начиная едва ли не с событий 1905 года, если кто их застал. Сообща отобразить дикость и варварство русской революции. Так, чтобы содрогнулись от ужаса Старая Европа и Новый Свет. Alles in allem, изложить историю деяний греков и варваров со страстью Геродота. Так, «чтобы ни события, ни дела не изгладились из памяти людей».

      Витиеватая речь думца была перебита другим из беженцев:

      «Бросьте вы эту затею, господа. Лично я глубоко убежден, через пятьдесят, ну, не пятьдесят, а скажем сто лет, где-то так в 2019 году, все наши пертурбации будут столь же малопонятны человеку будущего, как нам сейчас война Алой и Белой розы! Спросите любого в этой зале: Тюдоры, Спенсеры, в чем разница? Никто в момент не скажет. А через сто лет не вспомнят ни об одном из нас. Керенский, Троцкий, Ленин, большевики, кадеты, державы альянса – все сольется в один ряд исторических событий и имен глубокой древности. Держу пари, пройдет сто лет – и тю-тю, о нас забудут».

      «Возражаю! – парировал думец. – Через сто лет мир будет с благодарностью вспоминать нас за преподанный ему урок».

      Оставив спорщиков в столовой, мы с офицерами направились в бильярдную, но и там обнаружили дебаты. Среди игроков солировала пожилая дама. Старуха громко ругала советскую власть и сетовала на свои имущественные потери от революции:

      «У меня был лучший очаг сельскохозяйственной культуры во всем уезде. В имении было до двадцати человек слуг, и жили они у меня припеваючи. Теперь эти канальи спят на моих подушках и в моих кроватях, бабы-солдатки растащили ковры и сервизы по избам, я пишу управляющему письма, а он, каналья, на них не отвечает».

      «Мадам, но как управляющий на них ответит, если переписка с заграницей запрещена?» – «Глупости!»; и пошла-поехала костерить ту советскую власть, что больно долго задержалась…

      Слава богу, думал я про себя, мои чувства ко всему произошедшему с нами за последние два года никак не замешаны на материальных потерях. У меня в моей сознательной жизни никогда ничего и не было, кроме формы обмундирования, смены белья и кадетского сундучка. Наша семья жила самой простой, трудовой жизнью.

      Наша семья Репиных

      В годы учения в Первом кадетском корпусе – рассаднике великих СКАЧАТЬ