– Через пять лет.
– Пять – рано, тогда уж лучше десять. Верти как хочешь, но валяться стариком на больничной койке и смотреть на задницы хорошеньких медсестер, понимая, что тебе ничего не обломится – это, дружище, не про меня.
– А если и не захочется?
– Так это самое обидное, – засмеялся Хромой. – Нет, вот это вот все, – он махнул назад на пролетающие в окне поля. – Это про меня. А мозговыносящая баба от заката до рассвета, работа за гроши от рассвета до заката и все ради орущих спиногрызов? Вся вот эта херня, она мне нужна? Я похож на идиота?
Хельмут задумался.
– Что останется после меня? Миг воспоминания? Пепел…
– Пепел в городах, проломленные черепа и вечная память моих врагов. Тебе этого мало? Да ладно, – он толкнул Хельмута в плечо. – Наши имена и фото во всех газетах. Мы, мать твою, творим историю. Вот этими, собственными изломанными и изрезанными руками! А не сраные галстуки, годами страдающие от недотраха. Их бабы пищат и ссут кипятком, так хотят нас; их дома… о-о-о, я понял, ты особняк себе хочешь, – осенило Хромого. – Так выбирай. Говори. Ткни пальцем. Что хочешь? Я скажу парням, все будет, все привезут, все сделают, кого надо выселят. Хочешь, будет тебе даже с бумажками. Брат, ты только посмотри, мы способны на все. Мы, твою мать, боги на этой вот самой говенной земле.
– Да ничего я не хочу.
– Тогда какого хрена начинал? Не нравится ему что-то. Его облизывают со всех сторон, Мадонну терпят. Тебе красная дорожка нужна от дома до сортира? Так я сделаю, ты только скажи.
Хромой замолчал. Он смотрел на извилистые повороты дороги, не думая ни о чем конкретно. Хватило его ненадолго, минут через пятнадцать он все-таки повернулся и уже спокойно спросил:
– А серьезно, ты о чем хотел поговорить?
Ответ последовал не сразу. Не отрывая взгляда от дороги, Хельмут безо всяких эмоций произнес: «не бери в голову, накатило что-то», – и больше к разговору не возвращался. Вообще единственное, что сержант смог из себя выдавить за все время пути, так это просьбу не показывать кто они и откуда.
В лавке было всего несколько человек. Четверо работяг в тяжелых грязных ботинках, оставляющих следы по всему полу; старая семейная пара, спорящая о сроке годности молока; и девушка, которая слишком долго выбирала между двумя плитками шоколада. Работяги и семейная пара не обратили на них никакого внимания, а девушка, напротив, оторвалась от своего выбора и застенчиво улыбнулась, провожая Хельмута взглядом, а все то время, что они выбирали выпивку, крутилась неподалеку.
– Смотри, она тебя хочет, – прошептал Хромой.
– Заткнись, – недовольно ответил Хельмут и взял еще пару банок пива в дорогу, но проходя мимо, все-таки замедлил шаг.
Точно Хромой знать не мог, но готов был поклясться, что его друг и эта баба все-таки СКАЧАТЬ