Волш задумался над тем, что бы это значило. Опустил газету, которую отчаянно трепал встречный ветер, и заглянул в соседнюю колонку.
А на обороте вкладыша поместили заметку о скандале дня.
А далее шла заметка, от которой у него пошел мороз по коже. Подобные темы всплывали часто, и каждый раз Волш чувствовал себя неуютно.
И в следующей колонке:
Сидевший напротив Волша человек начал громко бормотать. Крупный, плотного телосложения, среднего возраста мужчина. Рыжеволосый, с пивным брюшком. Он вдруг потряс газетой – и вышвырнул ее прочь.
– Они не посмеют! И не смогут протолкнуть это! – заорал он. – Мы им не позволим!
Волш сунул нос в газету – он изо всех сил делал вид, что не замечает пассажира напротив. Опять, опять это происходит – а ведь он мало чего так боялся в своей жизни. Вот он, надвигающийся политический спор. Другой пассажир опустил газету, смерил соседа коротким взглядом и продолжил чтение.
Рыжий мужчина обратился к Волшу:
– Вы подписали петицию Бьютта?
И он выхватил из кармана металлизированный планшет и сунул его в лицо Волшу.
– Не бойтесь поставить подпись, в борьбе за свободу страху не место!
Волш вцепился в газету и в отчаянии посмотрел вниз с диска. Внизу проплывали жилые кварталы Детройта. Скоро выходить.
– Извините, – пробормотал он. – Спасибо, нет.
– Оставьте его в покое, – сказал рыжеволосому другой пассажир. – Вы что, не видите, джентльмен не хочет подписывать?
– А ты не лезь не в свое дело!
И рыжий придвинулся к Волшу с планшетом в требовательно вытянутой руке.
– Послушай, дружище. Ты же понимаешь, правда, что станется с тобой и с твоими домашними, если они протолкнут эту штуку? Думаешь, тебя это не затронет? Проснись, дружище! Если примут поправку Хорни, прощай свобода и права человека!
Другой пассажир спокойно отложил в сторону газету. Судя по виду – худой, хорошо одетый, с проседью, – состоятельный космополит. Он снял очки и сказал:
– От тебя несет, как от Натуриста.
Рыжий внимательно оглядел противника. И заметил на тонком пальце широкое плутониевое кольцо. Такой штукой из тяжелого металла легко проломить челюсть.
– Ты кто такой? – процедил рыжий. – Небось Пурист? Недомужик, да?
И он презрительно сплюнул в его сторону и развернулся к Волшу:
– Дружище, ты ж понимаешь, чего эти Пуристы добиваются. Они из нас дегенератов хотят сделать! В баб нас хотят превратить! Смотри, Бог создал вселенную и человека в ней, и если это хорошо для него, то хорошо и для меня! А они идут против природы, а значит, и против Бога! А эту планету создали и украсили руки мужчин, в которых текла настоящая, а не жидкая кровь! И они гордились своими телами! Тем, как они выглядели и как пахли.
И он постучал по своей широкой груди:
– Богом клянусь, я горжусь тем, как пахну!
Волш в отчаянии забормотал:
– Я… – мямлил он. – Я… я не могу это подписать.
– Уже подписал, да?
– Нет.
Мясистое лицо рыжего приобрело крайне подозрительное выражение:
– Ты что же, за поправку Хорни?
И свирепо рявкнул:
– Ты что же, значит, против естественного порядка…
– Я здесь выхожу! – перебил рыжего Волш.
И торопливо дернул за стоп-шнур диска. Тот покорно слетел к магнитному захвату в конце жилищного комплекса – ряда белых прямоугольников на зелено-коричневом склоне холма.
– Погоди, дружище, – рыжий потянулся и с явно недобрыми намерениями ухватил Волша за рукав.
Диск сбросил высоту и остановился на плоской поверхности посадочного захвата.
Наземные машины выстроились неподалеку – жены ждали мужей, чтобы оттранспортировать их домой.
– Мне что-то не нравится, как ты к вопросу относишься. Ты что же, боишься встать на защиту правды? Боишься СКАЧАТЬ