Лубянские чтения – 2020. Актуальные проблемы истории отечественных органов государственной безопасности. Коллектив авторов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ о-Зуево. Как писал В.И. Ленин, «эта громадная стачка произвела очень сильное впечатление на правительство, которое увидало, что рабочие, когда они действуют вместе, представляют опасную силу, особенно когда масса совместно действующих рабочих выставляет прямо свои требования. Фабриканты тоже почуяли силу рабочих и стали поосторожнее»[2].

      Несмотря на то, что 3 июня 1886 г. император Александр III подписал «Правила о надзоре за заведениями фабричной промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих и об увеличении числа чинов фабричной инспекции», которые способствовали «упорядочению системы штрафов»[3], некоторые современные историки придерживаются мнения о том, что штрафы продолжали оставаться серьезной проблемой для трудящихся. Так, доктор исторических наук М.Г. Суслов приводит данные о существовании «509 пунктов, по которым могли налагаться штрафы». Данный факт Суслов иллюстрирует статистикой заработков рабочего Златоустовского завода Ф. Мажаева: «В августе 1894 г. он заработал 10 рублей 20 копеек, а на руки получил 3 рубля 84 копейки. Штраф составил 6 рублей 36 копеек. В сентябре из 15 рублей 60 копеек заработка вычли почти 11 рублей штрафа. В октябре из 14 рублей 70 копеек вычли 8 рублей, в ноябре он заработал 14 рублей 10 копеек, а штраф составил 10 рублей»[4].

      Частые стачки рабочих ставили новые задачи перед органами безопасности империи. 10 апреля 1893 г. исполняющий должность обер-полицмейстера Москвы полковник А.А. Власовский адресовал участковым приставам города следующую информацию: «Предлагаю тем участковым приставам, в районе коих имеются фабрики или заводы, с получением сего, обратить особое внимание на всех рабочих, причем поставляю в обязанность гг. приставам знать подробно и обстоятельно настроение рабочих на каждой фабрике, для чего требовать ежедневного доклада от местного околоточного надзирателя. О всех случаях увольнения беспокойных и дерзких рабочих, а также и о всех проявлениях недовольства со стороны их, как в отношении своего положения, так и в отношении распоряжений фабричной или заводской администрации, мне немедленно доносить (по охранному отделению), сообщая списки увольняемых, с указанием их званий, имен, отчеств и фамилий, а также причин, послуживших увольнению»[5].

      Сотрудники Министерства внутренних дел также были обеспокоены недостаточно эффективной сыскной деятельностью полицейских учреждений. 9 октября 1901 г. товарищ министра внутренних дел П.Д. Святополк-Мирский направил губернаторам, градоначальникам и обер-полицмейстерам циркуляр следующего содержания: «Результаты розыскных мероприятий Департамента полиции (ДП) за последние годы свидетельствуют, что активной революционной деятельностью преимущественно занимаются лица, скрывшиеся из мест водворения под гласный или негласный особый надзор полиции. Розыск таких лиц, являющихся сюда под вымышленными именами и подложными паспортами, представляется крайне затруднительным и отнимает очень много времени на выяснение их действительной личности. Главную причину такого явления следует искать в недостаточно своевременном получении Департаментом полиции сведений об исчезновении лица, состоящего под гласным или особым надзором полиции. Между обнаружением местными властями, что одно из таких лиц скрылось и сообщением о том Департаменту полиции проходит обыкновенно довольно продолжительный промежуток времени, посвящаемый на розыски скрывшихся различными путями, причем иногда этот промежуток продолжается до девяти месяцев… Вас же, милостивые государи, прошу, не позднее трех дней после обнаружения побега, сообщать о том Департаменту полиции, который со своей стороны не замедлит принять меры к розыску скрывшихся, а главным образом получит возможность своевременно иметь их всех на учете»[6].

      Если местные власти могли девять месяцев искать скрывшегося революционера, то сами революционеры могли находить интересующих их рабочих гораздо быстрее. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) хранится достаточно большое количество писем обеспокоенных осведомителей в губернские жандармские управления (ГЖУ) и охранные отделения. К примеру, В.М. Жуков писал начальнику Тверского ГЖУ Уранову: «Я живу совершенно без работы, мои товарищи и вообще чуть не все рабочие грозят меня убить, и даже имели покушение на мою жизнь. Моего одного товарища, Павла Вольнухина, отправили на тот свет также за откровенность, следовательно, и мне не избежать этого. Я Вам выдал пять кружков с их интеллигентами… В настоящее время мне ничего не остается делать, как садиться в тюрьму или уехать куда-либо в другую губернию, кроме того, я не имею права уезжать из Твери никуда, так как нахожусь под надзором и имею вид на жительство только в Твери»[7].

      Бывший агент уфимской полиции Г.И. Боголюбов обращался в Уфимское губернское жандармское управление с похожим текстом: «Из дому меня выгнали, не дав мне никаких средств, вследствие чего я должен был выйти из семинарии. Теперь я скитаюсь кое-где и как-нибудь. Искал место, но не нашел. Вследствие чего я осмеливаюсь просить у вас, не поможете ли вы мне в улучшении моего положения»СКАЧАТЬ