Судьба по книге перемен. Татьяна Устинова

Чтение книги онлайн.

      Полная дама в шляпке ввинтилась в толпу и спросила с жаром:

      – Соловья поймали?

      – Какого соловья! Свинья забежала!

      Маня заподозрила неладное, присела на корточки и заглянула под прилавок.

      …Так и есть!

      – Волька! Ну-ка вылезай оттуда! Сейчас же!

      Небольшая белая свинка хрюкнула, навострила уши, припала на передние ноги, поползла, выбралась на свет и оказалась собакой.

      – Господи, – сказал кто-то из зрителей с весёлым изумлением.

      – Вот уродство!

      Маня покраснела и потащила Вольку за поводок.

      – Это порода называется мини-бультерьер, – объяснила она невесть зачем и невесть кому. – Английская собака, в Оксфорде пользуется большой популярностью…

      – Женщина, выйдите! – пронзительно приказала продавщица. – Вы что, слепая? На входе русскими буквами написано – с собаками нельзя!

      – Мы уходим, уходим!

      Маня вытащила слабо упирающегося Вольку на улицу и накинулась на него с упрёками.

      Волька слушал. Длинная морда, и впрямь немного похожая на свиное рыло, выражала неискреннее раскаяние.

      Вскоре Мане надоело ругаться, она затолкала в рюкзак покупки, взгромоздила его на плечи и широко зашагала по Невскому в сторону Мойки.

      Мини-бультерьер, английская собака, популярная в Оксфорде, бодро трусил за ней.

      …Вообще-то в Питере собакам и их хозяевам было намного вольготней, чем в Москве. Конечно, с ними никуда нельзя, им всё запрещено, как и везде, но это официально. А неофициально – питерцы против собак не возражали, а поэтому всё можно!..

      Просто сегодня Волька на самом деле вёл себя как свинья!

      Народу на Невском было полно – весёлые толпы праздношатающихся туристов. На мосту кричали зазывалы, приглашали кататься на теплоходах и катерах, лоточники торговали пластмассовыми Винни-Пухами, китайскими веерами и морскими картузами, экскурсия, прикрывая глаза ладонями от солнца, смотрела в сторону кафе «Вольф и Беранже».

      И жара!..

      Маня вздохнула.

      Какая красота! Поехать бы сейчас в парк на Елагин остров. Туда тоже с собаками нельзя – с ними никуда нельзя, но можно! – и есть один вход, где никогда не бывает сторожа. Провести Вольку контрабандой, а там – гуляй не хочу!..

      Но гулять Маня не могла, хоть и хотела.

      Она должна помогать тёте Эмилии. За этим и приехала в Питер.

      Маня с Волькой свернули на набережную Мойки, где было совсем тесно от людей и машин, и почти не видно речку, сплошь утыканную катерами и лодками, словно брошенный цветной ящик окурками, промаршировали мимо пышечной – решено было худеть, и никаких пышек, только стебель сельдерея, молодой редис и бобовые – и вскоре оказались во дворе старинного трёхэтажного дома.

      Маня посмотрела на часы.

      Десять сорок пять. Ровно в одиннадцать тётя Эмилия начинает приём, а Маня запаздывает с завтраком. Сейчас ей достанется!

      – Мария! – воскликнула Эмилия, как только Маня, отдуваясь, распахнула дверь. – Где ты была?! Я уже подумала было, что ты отправилась на пароходе в Гельсингфорс!

      – Какой ещё Гельсингфорс? – под нос себе пробормотала Маня, скидывая кроссовки. – Мы были на Невском в Елисеевском магазине, тётя. Там очередь.

      – Если ты будешь так себя вести, мне придётся написать Вике и отправить тебя обратно в Москву!

      Викой звали ещё одну Манину тётю, которая приходилась сестрой Эмилии.

      Маня освободила Вольку от поводка, тот встряхнулся, и неторопливой рысцой побежал в сторону кухни. Тётя Эмилия посторонилась.

      – Что за ужас эта собака, – сказала она в сотый раз. – Зачем ты её завела? Кто тебе разрешил?

      Эмилия обращалась с Маней так, словно племяннице было двенадцать лет и она вступала в сложный переходный возраст. На самом деле Мане давным-давно исполнилось тридцать пять, она писала романы, которые – вот чудо! – издавали и читали, подрабатывала на радио, давала интервью, состояла в жюри разнообразных конкурсов и фестивалей и считалась главой семьи, состоящей из двух тётушек, Маниного кавалера Алекса Шан-Гирея и самой Мани.

      – Я сварю яйцо и сделаю бутерброды, – объявила Маня из кухни. – Иначе не успеем. Я лучше обед пораньше подам.

      Эмилия присела на краешек стула с высокой спинкой. В кухне у неё была тяжелая, старинная, очень красивая и страшно неудобная мебель.

      – Ты никогда ничего не успеваешь, СКАЧАТЬ