вечивает человека насквозь, стоит лишь, заглянуть при таком освещении в глаза и сразу станет виден характер. У честного и смелого, зрачки не будут расширяться его взгляд будет прямым, а не скользящим по углам. Лжец и трус душой виляют, что всегда отражается во взгляде, он становится таким же блуждающим и Федор Павлович не доверял людям с такой особенностью. У доктора Николая Ивановича Ножина, который шел чуть впереди, был прямой твердый взгляд, который никогда не менялся. На протяжении пятнадцати лет, с тех пор как к ним в лабораторию направили Николая Ивановича, они ходят по этим коридорам и профессор, нет-нет, да заглянет в его глаза и всегда находил в них твердость и смелость. Наверное, это был один из основных факторов почему профессор сработался с ним, не считая того факта, что он был гениальным доктором в области молекулярной генетики. Мужчины свернули влево и подошли к лифту. Доктор Ножин осторожно держал в руках небольшой контейнер, в котором находились ампулы. Через несколько секунд лифт распахнул свои стальные двери, и они не спеша вошли внутрь. Профессор нажал нулевой этаж, и кабина лифта бесшумно стала спускаться вниз. Федор Павлович сосредоточенно молчал, он думал о том, что уже почти тридцать лет является заведующим лаборатории и все это время он не перестает жить своей идеей-фикс, которая лишила его всего. Семьи, которую он так и не создал, дружбы, времени, а главное, она лишила его свободы. Иногда, в минуты грусти, профессор проявлял слабость и жалел себя, но, когда он ставил на одну чашу весов комфортную, понятную жизнь, вторая, всегда перевешивала, потому что на ней была его идея и лаборатория. Всего эти годы он занимался экспериментом ИЗГОИ , которая расшифровывалась как измененная генетика определенного индивидуума. Идея же его заключалась в том, чтобы создать человека, ДНК которого будет изменена на молекулярном уровне, а именно, в ней убирался определенный ген, который отвечает за какую-нибудь вредную привычку или жестокость. Но вместо плохого гена был риск убрать хороший ген, так как молекулярная еще была далеко не совершенна. До сегодняшнего дня его команде удалось продвинуться в этом деле до определенной точки, они могли менять гены, правда все еще с большой долей вероятности допустить ошибку и подсаживать эмбрион с измененной ДНК. Вот только, после первого месяца, развитие эмбриона замирал. Почему так происходило, Федор Павлович и пытался понять все это время. К его большому огорчению, государство отказалось спонсировать его эксперимент в дальнейшем и человек в темном костюме, явившейся несколько дней назад прямым текстом сообщил, чтобы профессор переключил свои силы на другой проект. ИЗГОИ был закрыт и команда расформирована. Федор Павлович, согласившись покивал головой, однако решил, что еще одна попытка не будет таким уж большим преступлением. Естественно, ее он сделает тайно. Всего три человека в лаборатории будут знать об этом. Непосредственно он сам, доктор Ножин и Ангелина Степановна, их сотрудник, специалист по нейропсихологии и женщина, которая будет вынашивать этого ребенка.
Выйдя на нужном этаже Хромов и Ножин сделали несколько шагов и остановились у металлической штуковины, которая называлась стерилизатиум и по своей конструкции она напоминала душевую кабину. Первым в нее вошел профессор, он показался через минуту, выйдя, с другой стороны. Его белый халат покрывала специальная защитная пленка, а руки были спрятаны под перчатками, на голове была надета шапочка, на лице маска, глаза закрывали специальные очки. Доктор Ножин проделал ту же процедуру и теперь, как и профессор был в полной амуниции. Они подошли к двери. На стене висел небольшой прибор, с выемкой, в который профессор положил палец. Почувствовав, как тонкая игла вонзилась в кожу, он слегка поморщился и подумал о том, что инициатива поистине наказуема. Ведь это он предложил в разработку защитный замок здоровья, который проверял кровь на вирусы. Маленький мониторчик замигал зеленым, давая понять, что все в порядке. Настал черед доктора Ножина. Наконец, все этапы были пройдены, и они вошли в достаточно просторное помещение. Специальные синие лампы были направлены на контейнеры, где хранились эмбрионы, профессор проверил температуру воздуха затем влажность и довольно кивнул. На каждом контейнере, а всего их было четыре были наклеены буквы: A, B, C, D. В контейнере A-были эмбрионы с изменёнными генами привычек, контейнер В-содержал эмбрионы с коррекцией генов внешности, контейнер С-отвечал за эмбрионы, у которых был изменен ген эмоций, контейнер D-хранил эмбрионы с измененными генами в таланте и способностях. Каждый месяц они подсаживали по три эмбриона из одного контейнера и так в порядке очередности. Профессор с доктором подошли к контейнеру D и Ножин открыл крышку, он достал из своего контейнера ампулу и открыв ее аккуратно вылил содержимое в специальное отверстие, это был новый разработанный препарат “Тномер”, который полностью восстанавливал любую поврежденную клетку в эмбрионе. Сегодня они используют это препарат впервые, сейчас он был их новой надеждой. Закрыв плотно крышку, он взглянул на часы и засек время. Ровно через десять минут (столько времени необходимо, чтобы препарат сделал свое дело) можно будет провести подсадку эмбриона.
Осталось всего пять минут, как вдруг из контейнера, где хранился эмбрион пошел пар, кнопка на контейнере загорелась красным и стала пищать.
