Фехтмейстер. Владимир Свержин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в прошлом кадровый разведчик, не мог подумать, что на склоне лет займется писательством. Но неведомо как просочившиеся в печать записки Уолтера Камдейла встревожили руководство и подвигли на создание своеобразной «литературной завесы» вокруг деятельности института. Баренс тогда не смог отказать отцам-основателям в просьбе применить свои таланты, дабы придать россказням об институте вид чистейшей беллетристики, и неожиданно для самого себя принялся за писание книг. Успех первого произведения, которое он назвал «Время наступает», привел ареопаг мудрейших к убеждению, что Баренсу следует продолжать свои литературные опыты. И теперь…

      Окинув еще раз придирчивым взором свой кабинет, выдержанный в несколько чопорном викторианском стиле, он удовлетворенно кивнул, поправил отточенные перья в бронзовом чернильном приборе и достал из ящика стола серую картонную папку, взятую утром в архиве.

      С первого листа на Джорджа Баренса глядел молодцеватый ротмистр лейб-гвардии конного полка Российской армии. На снимке офицер картинно опирался на обнаженный палаш; рядом, венчая гипсовую колонну, красовалась его каска с изготовившимся к полету золоченым имперским орлом. Баренс придвинул стопку белых листов, провел рукой по верхнему, то ли для того, чтобы почувствовать фактуру и дыхание бумаги, то ли просто разглаживая и без того ровный лист, а затем одним росчерком вывел лаконичную надпись: «Фехтмейстер».

      Ровные строки отчета стационарного агента красовались перед ним, скрывая за показной четкостью букв и картинным равнением красных строк накал страстей, еще недавно сотрясавших один из ближних миров. Очень ближних. Находящихся в опасной близости.

      Как писал великий российский поэт:

      У истории нет указателей «Осторожно! Крутой поворот!»

      Джордж Баренс поймал себя на мысли, что эту фразу частенько произносил острослов Лис во время традиционных кулуарных дебатов. Но слава Богу, или, быть может, слава человеческому разуму, теперь существовали те, кому иногда удавалось проложить, или вернее, подравнять дороги истории.

      Еще чуть помедлив, Баренс вывел витиеватые строки эпиграфа: «Тупость владык, делающих историю, зачастую исправляется остротой перьев тех, кто ее пишет».

      Глава 1

      Если вам никто не угрожает, значит, вы никому не опасны.

Эжен-Франсуа Видок

      Январь 1915 года все никак не мог решиться на что-то определенное. Морозы сменялись оттепелями, метель вдруг как по команде переходила в дождь, а затем в колючую злую морось со снегом и порывистым ветром, заставлявшим поднимать воротники и кутаться в шубы. Конечно, тех, кто мог себе позволить носить шубы.

      Подполковник Лунев взял от станции извозчика-троечника, в отсутствие гуляющей публики коротавшего время в ожидании приезжих господ, желающих пронестись по улицам Царского Села по-русски, с ветерком. Краснощекий парень в черной шитой золотом поярковой шапке, украшенной павлиньими перьями, в армяке с тиснением по борту, – записной лихач из тех, кого в родном Киеве именовали «ачкасами», щелкнув в воздухе кнутом, во весь опор погнал ухоженных серых рысаков по размякшему снегу.

      Неведомо отчего имя татарских князей Ачкасовых пристало к разухабистым извозчикам, видать, быструю езду некогда грозные повелители ногайских степей любили еще более, чем воспетый Гоголем русский. Это словцо, вдруг пришедшее из недр памяти, из полузабытого отрочества и юности, отчего-то вызвало у подполковника светлую, под стать общему настроению, улыбку, изгоняя робость перед грядущей встречей.

      Притаившиеся у обочины гимназисты в кургузых шинельках с радостным воплем «ура!» принялись забрасывать мчащийся экипаж заранее изготовленными снежками. Кто знает, с кем сражались они в своих мечтах, возбужденных цветными военными литографиями из журнала «Нива», но только ни хлопанье витого бича, ни суровый окрик возницы: «Ужо я вас!..» – не могли остановить их буйного веселья.

      В январском воздухе неистребимый ничем висел смолистый запах недавнего Рождества с его веселыми шалостями, играми и ожиданием счастья. Святки подходили к концу. И стар, и млад валили на улицу, торопясь надышаться свежим воздухом в преддверии крещенских морозов. В этом году едва ли не всем грядущее счастье представлялось скорым и убедительным разгромом коварного врага, посмевшего нагло покуситься на землю братьев-славян, на землю родного Отечества. Как бравурно предвещали газеты, долгожданная победа уже совсем близка!

      Платон Аристархович Лунев не верил самозваным оракулам, предсказывающим скорый разгром полчищ супостата, впрочем, и каким-либо иным прорицателям тоже не верил. Но сегодня он был вынужден согласиться с чернильной оравой торжествующих борзописцев. Вслед за детским «ура!» над Царским Селом отдаленным эхом ему слышалось другое – многотысячное слитное, сметающее врага с пути русских штыков…

      Всего несколько дней тому назад самое кровопролитное за всю историю русско-турецких войн СКАЧАТЬ