Завтра. Валера Нематрос

Чтение книги онлайн.

      – Что будете пить? – спрашивает она, – минеральная вода? Сок?

      Я только проснулся, и ее обращение вытащило меня из дремы, поэтому расслышал только что речь шла вроде про сосок.

      Она в коралловой униформе, и ее грудь на уровне моих глаз. Грудь большая, и сосок на ней наверняка есть.

      – Ага, давайте, – говорю я. От соска не привык отказываться с младенчества.

      Она смотрит на меня и улыбается, ожидая конкретики.

      Окончательно просыпаюсь: самолет, тележка с едой и напитками, стюардесса. Она красивая, такую несложно полюбить с первого взгляда.

      – Можно мне… – голос осип после сна, – кхе-кхе. Можно мне кофе с лимоном?

      Тут же корю себя за дурацкое «можно», как будто она вправе мне что-то запретить. «Будьте добры» или «я предпочел бы» звучало бы куда уместнее.

      – Кофе, к сожалению, нельзя, – виновато улыбается она.

      Вот это поворот. Оказывается, вправе. Просыпаюсь окончательно и бесповоротно.

      – Мы в зоне турбулентности, и горячие напитки пассажирам не предлагаются. В целях безопасности.

      Она застала меня врасплох, выдернула из сна, когда я не ощущаю грани между реальностью и видением. И да, я тоже в турбулентности. Вроде в ней, в ее лице ничего сверх нормы или наоборот – два глаза, один нос с ноздрями, рот, уши, щеки, но то, как они расположены, создает в моем мозгу образ зовущий, хватающий и тянущий к себе.

      Она красива, и я, собственник по натуре, хочу обладать ею полностью, целиком, не позволять никому даже смотреть на нее, не то, чтобы принимать из ее рук стаканчик с вишневым или апельсиновым соком.

      – Хрен с ним, давайте минералку, – хрипло отвечаю наконец. И после паузы добавляю: – с лимоном.

      Пока она наливает минералку, наблюдаю за ее рукой – приятная, ухоженная с нежной и мягкой кожей, кольца нет. Беру стаканчик так, чтоб коснуться кисти и убедиться, что не обманулся в предположении о нежности кожи. Меня словно бьет током и, кажется, ее тоже.

      Сногсшибательно улыбаюсь, но она уже вопросительно смотрит на моего соседа – усатого водителя циркового автобуса с мягкой речью и твердыми принципами.

      – Мне, дочка, соку три стакана, любого, – отвечает он. Его зовут Михал Михалыч, и в цирке он работает двадцать семь лет. Эта информация никому не нужна, но он ей охотно делится. Примерно час назад он обменял обширную базу знаний о себе на мое хорошее настроение. Неравнозначный обмен, от продолжения которого спасли наушники с плавным погружением в сон.

      Она чуть наклоняется, подавая Михал Михалычу первый стакан. Я мог бы просто податься вперед и укусить ее за сосок прямо через ткань, но продолжаю сидеть неподвижно. Нерешительность часто подводит меня в важных жизненных ситуациях.

      Обнадеживает только, что она повторит движение еще два раза – жадность Михал Михалыча вполне уместна. Представляю, что мог бы вот так же сидеть на кухне в трениках и майке, а она бы колдовала у плиты божественный завтрак.

      – Вам не говорили, что… – начинаю я тупой подкат и прерываюсь на середине.

      Она отвечает мне взглядом медсестры из психиатрии на тихого помешанного. Я наконец могу прочитать бейдж – Милена.

      – Не говорили что? – спрашивает Милена.

      – Да, не говорили что? – интересуется Михал Михалыч.