Анатомия сознания – II. Эссе о свободе воли. Маргарита Каменная

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Не помню. Знаю одно – нет! Старик бы возразил мне, что я девочка. Ну, тут мне нечего возразить, хотя до псевдобойкота я уже дописалась, осталось дело за малым – псевдодевочка.

      Итак, пока я была еще девочка, то инстинктивно спряталась за спину отца, надеясь получить базовое ощущение безопасности. Однако мой папа хотел сына, и это желание никуда не делось, поэтому меня отшлепали, словно я была мальчиком, и наказали: моя гендерная идентичность возмутилась, но что я о ней тогда знала? Пусть из угла уже выходило Нечто, которое знало, что Оно – девочка, но вести себя должно – мальчиком. Именно поэтому я всю жизнь буду биться за одобрение отца и гордое звание «папина доча!», то есть «молоток, мужик!» Однако даже это Нечто не желало и не могло желать смерти отца. Что произошло в моем маленьком умишке?

      Мне пришлось в экстренном режиме переориентироваться не только в самоидентификации, но и базовом доверии к Взрослому: «Что-то не так… папа не может желать зла… буду доверять папе…» – это практически дословный перифраз слов моего сына, когда в четырнадцать лет я выбила и у него этот же базовый уровень. И вот каждый из нас (я и сын), несмотря на существенную разницу в возрасте, решили это только одним возможным к выживанию способом, только я не сумела из-за младости лет облечь свои переживания в Слово. Поэтому, когда Харрисон апеллирует к трудному детству преступников, то я очень скептически воспринимаю этот аргумент. Если бы их мозг решил, что мир настолько несправедлив и только роль Терминатора в нем достойная, то они бы не убегали от полицейских. Однако, Терминатор помнится защищал ребенка, так что роль – не походит.

      Если честно я долго ломала себе голову, чтобы представить каким образом ребенок может скомпенсировать свое трудное детство, где есть насилие физическое и психологическое, жестокое обращение, избиение, наркомания, но так и не нашла роли, которая во взрослом возрасте привела бы к неосознанному убийству при условии наличия здорового мозга, пусть даже и трёхструнной балалайки. Даже если бы все мои атомы и события жизни сложились бы один к одному, как у одного из этих преступников с трудным детством, куда насыпано было все разом, то все равно в моей голове должна была рождаться какая-то мысль в момент удушения. Мысль, разрешающая это действие, ибо и у жестокости должна быть мотивировка, поскольку в голове у каждого из нас так или иначе живет какой-то образ себя.

      Я двадцать лет решала, кто победил: папа или страшный мир папу, Добро или Зло, мальчик или девочка. А тут в головах взрослых людей задается новый мотив, и он их ни разу не смутил? То есть они в момент совершения убийства выходят за пределы известных им ролей или образов себя и ни разу при этом не зависнут над тем, что происходит нечто необычное?

      Харрис ссылается на известные эксперименты психолога Бенджамина Либета, в которых тот доказывает, что активность в коре головного мозга рождается еще до того, СКАЧАТЬ