Голый хлеб. Роман-автобиография. Мухаммед Шукри

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      – Сын мой, то, что растет на кладбище, не должно употребляться в пищу.

      – Но почему?!

      Она была в сильном замешательстве. Я же ел с большим аппетитом. В какой-то момент мне показалось, что ее сейчас вырвет. Она сказала мне по-рифски:

      – Прекрати!

      – Но я еще не наелся.

      – А где ты взял базилик для твоего брата?

      – На тех могилах, которые были сплошь покрыты цветами.

      Она по-настоящему рассердилась:

      – Завтра же пойдешь на кладбище и вернешь все эти цветы на место. Ты что, забыл о том, что у всех этих могил есть хозяева. Смотри только, чтобы никто не увидел, как ты будешь класть их на место. Мы купим цветы для твоего брата и украсим его могилу.

      Она заплакала и прижала меня к груди. Слезы текли у меня по лицу. Я сопроводил ее на большой базар, где она покупала черствый хлеб, который нищие перепродавали под деревом святого Сиди Махфи. Она размачивала хлеб в котелке с теплой водой, добавляя немного масла и специй.

      Как-то утром она сказала мне:

      – Я пойду на базар. Куплю овощей и фруктов и перепродам их. А ты сиди здесь. Не ходи играть с мальчишками, не оставляй дом, а то обворуют.

      Между мальчишками квартала и мной существовало небольшое различие. Хотя некоторые из них были еще беднее меня. Я как-то раз видел, как один из них подобрал куриный скелет и обсасывал куриные кости, приговаривая: «У жителей этого дома такая интересная помойка, там столько всего…» Для них же я был голодным пацаном, пришедшим из чужих мест:

      – Он из Рифа. Он пришел из тех краев, где голод и убийцы.

      – Он не умеет говорить по-арабски.

      – Все рифцы больны, и везде, куда они приходят, они приносят с собой голод.

      – Даже животные у них больны.

      – В любом случае, мы не едим их животных. Кроме того, из-за них они становятся еще более больными.

      – Да, когда умирает корова или овца, они все равно их съедают. Они едят падаль.

      Это презрение к жителям Рифа распространялось и на тех, кто спустился с гор. Разница была лишь в том, что рифцев считали предателями, а горцев – несчастными простаками.

      У нашего соседа было грушевое дерево, на котором всегда висело много плодов. Я часами напролет разглядывал его груши. Как-то утром он застал меня за тем, что я пытался сбить одну сочную грушу тростниковой палкой. Он стащил меня на землю. Я попытался вырваться из его рук. Мне было так страшно, что от испуга я наделал в штаны.

      – Это он портит наши груши, – сказал сосед своей жене. – Хуже тли. Он их больше давит, чем ест. Настоящий крысёныш!

      Женщина ласково спросила меня:

      – Где твоя мать, дитя мое?

      – Она ушла на базар продавать овощи.

      – Не плачь. А отец?

      – В тюрьме.

      – В тюрьме?

      – Да, так точно, в тюрьме.

      – Бедняга. А почему он в тюрьме?

      Она СКАЧАТЬ