Термин «колониальная архитектура» применительно к этому району являлся скорее эпитетом по причине крайней стилистической эклектичности – привезенные испанскими конкистадорами, португальскими торговцами, европейскими миссионерами стиль барокко и мавританское искусство, массивность и некоторая неотесанность скульптуры и архитектуры, яркие краски и насыщенность измельченного, словно раскрошенного декора, который хотелось рассматривать, напрягая глаз, часами. Сан-Тельмо оказался довольно сочным районом с улочками, выложенными брусчаткой, невысокими зданиями, представляющими историческую ценность, частными пекарнями и аптеками, барами и ресторанами, уличными граффити и потрясающим по своей органичности и величию церковным приходом Сан Педро Гонсалес Тельмо… Блошиный рынок – пиршество для глаза и ума праздно шатающихся туристов – в этом ряду стоял несколько отдельно. Было воскресенье, и они решили обязательно посетить местную барахолку, захватившую площадь Доррего, разлившуюся, как полноводная река, по соседним улицам. Зашли в антикварную лавку. Кира не ожидала увидеть здесь дорогие и хоть сколько-нибудь уникальные вещи, поскольку наметанным глазом уже оценила, что представлено на самом рынке. Откровенное барахло! Так она говорила о вещах, которые, с ее точки зрения, не представляли ни исторической, ни художественной ценности. Лавчонка была маленькой, в ней не очень опрятно были выставлены вещицы из Старого Света, которые когда-то заполонили Аргентину: Кира увидела несколько картин в стиле ар-нуво и ар-деко, китайскую вазу, кажется, династии Минь, на небольшом прилавке лежали антикварные книги, гравюры, старые фотографии, винтажные безделушки. Наряду с этими экспонатами в другом углу были свалены не имеющие особой ценности, но однозначно источавшие флер старины игрушки, невероятная кухонная утварь и даже африканский тамтам. Но внимание Киры привлекла люстра, очень похожая на французскую, которая когда-то могла украшать один из залов парижского дворца. Люстра была бронзовой и изображала лозу – изогнутую, вьющуюся, кудрявившуюся листьями, в густой тени которой прятался купидон с забавными крылышками за спиной. Кира заострила внимание на его ножке, увековеченной в бронзе, искусно отлитых мастером пальчиках… Интересная вещица!
– Сколько стоит? – она свободно говорила на английском.
Вадим закатил глаза, зная ее нелюбовь к дикому азиатскому торгу, которым напитан сам воздух блошиных рынков, где бы они ни находились – в Париже или Буэнос-Айресе. Он не знает, как она демонстрирует торговцам разных национальностей свою нелюбовь к процессу торга, но они всегда называли ей запредельно высокую цену, которую она принимала как данность – с обреченной неизбежностью. И когда Вадим присутствовал при этом, он всегда включался в игру – возмущался, удивленно поднимая брови, вскрикивал в изумлении, хватая Киру за руку, почти силой выволакивал из лавки,
СКАЧАТЬ
