Всё, что не названо. Стихотворения. Анатолий Смирнов

Чтение книги онлайн.

      хряснет в темя унтер пришибеев,

      сунет под надгробную плиту

      и в полку червей и скарабеев

      станешь тем, чем не был на свету:

      персть земли без страха и страданья,

      пыль земли без боли и невзгод.

      а душа, беспёрое созданье,

      скаплет с гроба в ток подземных вод.

      понесёт её кругами ада

      сквозь бесчувствие, камень и века,

      где одна надежда и отрада —

      выйти к свету горлом родника.

      избегая города, двориков опричь,

      в единично-общее вляпался Ильич.

      уходил от сыщика, шедшего хвостом,

      в единично-общее впёрся под кустом.

      то ли человечье, то ли кобеля

      единично-общее кучила земля.

      почесала лысину крепкая ладонь:

      «в общем единичное, ты – такая вонь!

      раскачаем общество, завоюем мир, —

      спустим единичное в лагерный сортир!»

      Очумелые тучки над озером, иней, сквозняк октября…

      Сталин лысину Ленину трёт в шалаше скипидаром,

      чтоб ломота в подкорке прошла

                                                  и взметнулись пожаром

      пролетарские мысли вождя

                                                   на Керенского и на царя.

      У обоих усами сокрыты клыки, словно в ножны палаш.

      Скипидарная мысль, скипидарные жирные ручки…

      Перекоп… Беломор… Колыма… Очумелые тучки…

      И не выдаст полиции

                                    знающий фин волкдлакский шалаш.

      Седлает Копёнкин с утра Пролетарскую Силу,

      с шашкой наголо вихрем летит на врагов…

      Гладит наган, как бабу, в любви к революции милой

      контуженный на голову Макар Нагульнов…

      Вокруг – русская степь

                                        и одна и та же людская фактура

      но Шолохов смотрит с кургана, а Платонов – с Луны,

      и «Поднятой целины» не понять без «Чевенгура»,

      а «Чевенгур» не понять без «Поднятой целины».

      …и взнуздав словами мустанга абсурда,

      уходил он от красных знамён и колонн,

      но за волю к свободе, к наивности мудрой

      был не раз то в тюрьму, то в дурдом заключён.

      Где напыщенных маршей и од тарарамсы

      над равниной летели в Коцит по косой,

      среди фальши и хамства стал, всё-таки, Хармсом —

      хищной щукой стиха, а не тощей хамсой.

      князь мышкин и художник шишкин

      в лесу ловили медведя

      летел по небу ас покрышкин

      на лес цилиндрами гудя

      и мышкину заметил шишкин:

      мы СКАЧАТЬ