Вкус жизни и свободы. Сборник рассказов. Зиновий Львович Коган

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ А Ваня улыбался, он только начинал жить, когда обнимал Наташу.

      – Горько-о! – тесть со свекром чокнулись стаканами самогонки.

      Дядя невесты, моcквич Лева, встал из-за стола, поднял две халы перед женихом и невестой, как двух голубей, и произнес благословение:

      – Барух Ато Адой-ной Эло-хейну Мелех Хоой-лом Лехем Мин Хо-орец.

      Благословен ты, Господи, Боже наш царь во Вселенной, сотворивший хлеб из земли.

      – Жиды як пуп земли, – буркнул старый Слинько, дед Вани.

      – Не путайте, тато, нацию и религию, – одернул свекр невесты свого отца.

      – А як же, религия золотит ручку.

      – Ну и пусть.

      – Нельзя, сынок, душой привязываться к богатству, – пробурчал старик. – Облекайся в рубище, как в правду. Я вот защищал батькивщину, у немцев в плену год подыхал – не сдох, так свои потом десять лет по лагерям мучали…Чекисты убивали, бандиты убивали… народ молчал или даже соучаствовал, а теперь все в едином, так сказать, порыве оправданы, теперь все хорошие.И все дозволено, и счастье не только есть, но и еще будет. Все друг на друга смотрят – и все хорошие, все друг другу разрешили быть хорошими.

      – Обида гложет тебя, батя, что вместо наград и благодарности за ратный труд солдата ты мыкался в ГУЛАГе.

      – А кто в России не сидел? Зэки, вон, считай, всю Россию построили от Питера до Магадана.

      – Стоп, стоп. Питер строили крепостные.

      – Те же зэки, – усмехнулся старик. – Что ж это за правила у нашего народа. Не просто же сброд сбился в кучу типа бурлаков на Волге, незнамо кто, без роду без племени, Иван, не помнящий родства, гоп со смыком, выросший под забором, да?

      – Э-эх, тато, давай приятные эмоции, ты на свадьбе у внука, а не в Магадане.

      Господи, прости нас, грешных, если Тебе не трудно, конечно.

      – Это так. – Свекр был не против антикоммунизма и антисемитизма, а против их проявления. Христианство, считал он, более человечный вариант иудаизма.

      Впрочем, никому он уже не верил. Утратил веру из-за страданий, которыми переполнен мир.

      Муня тоже говорил, что в наше время никому верить нельзя, даже самому себе, но ему, Муне, можно.

      Холостяки балагурили с Левой, он раздавал израильские открытки и кассеты с песнями.

      – Арье! – позвал Леву ювелир Рувка, товарищ по лагерной жизни Левиного отчима. – Ну давай, москаль, сделаем лехаим за молодых.

      Они выпили.

      – А теперь за моих девочек, чтоб они родили курчавых мальчиков!

      Рувка получил «вызов» из Израиля. В 1940 году восемнадцатилетние ешиботники Рувка и Гриша Брод бежали от немцев из Лодзи на Восток, а уже в СССР их погнали этапом в Магадан на пятнадцать лагерных лет. Но жизнь судьба им сохранила и, главное, судьба их подарила жизнь их детям. И дай Бог, чтобы ветви их родов не прерывались. Это так не просто. Очень непросто.

      Рувка-золотце с золотым магендавидом на распахнутой груди СКАЧАТЬ