Перевод и межкультурное взаимодействие. А. А. Яковлев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ 33]. Становление речевой организации индивида не ограничивается лишь языком и речью, оно «…связано со своеобразной переработкой не только речевого, но и всего многогранного опыта взаимодействия человека с окружающим его миром…» [Там же: 400]. Постоянной переработке подвергается не только содержание речевого опыта, но также и сами способы его переработки и хранения.

      Принимая во внимание, что перевод как вид речемыслительной деятельности неминуемо входит в состав более широкой коммуникативной деятельности индивида и поведения в целом, играя в нём определённую роль, и имеет своим продуктом текст, также функционирующий в рамках взаимодействия индивидов, мы выделяем во всех перевóдных явлениях три аспекта: перевод как вид речемыслительной деятельности (перевод-речь), перевод как вид общения (перевод-общение) и перевод как продукт деятельности (перевод-текст). Заметим, что это не три отдельных объекта, а три стороны одного объекта или три ракурса его рассмотрения.

      Выражая в общем ту же мысль, что и Л.В. Щерба, С.Д. Кацнельсон, В.М. Павлов и А.А. Залевская, А.А. Леонтьев указывает, что «соотношение языка как общественного явления и как явления психологического, языка как системы и языка как способности есть соотношение динамическое, раскрывающееся в их взаимопереходах» [Леонтьев А.А. 2007: 63]. Точно так же и между тремя аспектами перевода нет непроходимой и однозначной границы. Триединство перевода – это динамическая система, существующая только в деятельности переводчика; ни один из названных аспектов не существует сам по себе, находясь в постоянном взаимодействии с другими аспектами и с деятельностью в целом, каждый из них есть момент (в смысле движущая сила) других.

      Тогда здесь возможны три «стыка»; рассмотрим каждый из них отдельно:

      а) перевод-речь – перевод-текст

      Сразу следует подчеркнуть психолингвистичность подхода к тексту – последний не существует сам по себе, без человека, означивающего знаки текста. К тому же человек «работает» не с текстом как таковым, а с тем, что лежит за текстом, со смыслом и значениями [Залевская 2002, 2005; Леонтьев 1997: 142–144], с образом содержания текста [Леонтьев А.А. 2003: 263–266], или его ментальной проекцией [Залевская 2005: 394–481; Рубакин 2006: 106]. «…Мы отражаем в образе не внешние перцептивные признаки предметов; они, эти предметы, а значит, и их образы для нас с самого начала “одушевлены” значением предмета – не его прагматической функцией в индивидуальном поведении, а именно значением, социально значимым, имеющим социальную природу и закреплённым в языковых формах» [Леонтьев А.А. 2003: 262].

      Текст, таким образом, может рассматриваться как сложный языковой знак [Залевская 2002: 63], своего рода многократное наслоение превращённых форм (значения которых при вхождении в эту сложную систему дополнительно преломляются ею), которое способно вызывать к жизни в сознании индивида не просто группы значений слов или высказываний, а многократно наслаивающиеся друг на друга и взаимопроникающие смыслы, связанные с СКАЧАТЬ