Рассказы и повести. С. Кочнев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Ой, братцы мои! Красота! Тепло, просторно, не то, что в нашем камине, уж про обогреватель я вообще молчу. Благодать, одним словом!

      Я всё-всё обсмотрел, удобно расположился, обустроился… Тут Матрёна с Васильком вернулись, и мы вечерять начали. Хорошо посидели, душевно. Матрёна свои фотокарточки показывала, Василий свои, что привёз, долго-долго говорили, про всё поговорили. Потом Василёк гитару взял. Тут я немножко побеспокоился – гитара старинная, потрескавшаяся, струны дребезжат. «Не получится, – думаю, – ничего». А Василёк ловко всё поправил, настроил инструмент и как запоёт: «Дивлюсь я на небо, та й думку гадаю! Чому я не сокил, чому не литаю?»

      Ребята! Я и не подозревал, что он так здорово поёт. Наверное, как этот… Ну, как его? Ну, вот вертится на языке… Забыл… Ладно…

      Долго пели песни, чай пили со смородиновым листом и с мёдом, Матрёна шанежки напекла, я такого объедения не помню…

      Во! Вспомнил! Шаляпин!

      Вот зря вот вы так смотрите, я же не смотрю на вас так. Потом, что тут смешного? Пока смешного ничего нет, можно не улыбаться. А!!! Вы не верите мне? А тогда знаете что? Вот послушайте. Ватрушей стать не так-то просто. Я в нашем городе всего двух Ватрушей знаю. Можно, конечно, Ватрушей сразу родиться, но таких случаев ещё не бывало. Ватруша – это призвание, к нему идти надо. Например, сначала домовым поработать, показать себя на поприще, так сказать, потом можно… Ой! Чуть не разболтал! У нас с этим строго, если что – фюить! – и вакансия свободна. Желающих полно.

      Я же про другое совсем начал!

      Так… Про что я начал говорить? Не помните? Про Шаляпина? Нет, про него я уже сказал… А! Про шанежки!

      Моя бабушка тоже шанежки пекла, но у Матрёны шанежки, это просто какой-то… бланманже и даже вкуснее в сто раз.

      И вот падает у меня… Нет, у Василька… Не помню.

      Падает кусочек шанежки на самый край стола. Ну, бывает, со всяким бывает, ничего страшного. Ничего страшного? Может для всех и ничего страшного, а когда из-под стола когтистая лапа! У меня аж мороз по коже…

Половина вторая

      (Со слов Цап-Царапыча писал я, Ватруша. Цап-Царапычу должно быть стыдно, что он писать не научился, но ему нисколько не стыдно, а даже напротив, он этим гордится и говорит, что не кошкино это дело, бумагу марать «чурнилами», а кошкино дело – бумагу рвать. Главное, не убедить его никак! Маруська тоже уговаривала, и даже воздействовала по-ихнему, по-женски, и никак. Вот, поэтому он говорил, а я писал, только немножко по-своему, а то он так говорит, что мне иногда даже совестно повторять).

      – А я даже не помню, сколько зим прошло, с тех пор, как я здесь поселился, кажется семь… а может восемь. Я сбился со счета. А в начале я зимы считал, потому что зимой к Маруське бегать трудновато, лапы мерзнут. Маруська рыжая, огненная прямо, как артистка из кино, и пахнет просто обалденно. А до деревни долго идти, ведь. Я время мышками привык мерить. Так вот, пока туда-сюда сбегаю, штук десять мог бы успеть поймать.

      А бабушку я меряю рыбкой. Три рыбки в день – хорошая бабушка. Она еще раньше меня здесь, оказывается, поселилась, СКАЧАТЬ