Оренбургский платок. Анатолий Санжаровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Будилка у нас с припёком. Настукивает только лёжа. Вот взял моду. Всех побудит, а сам всё лежит лежнем!

      Перекувыркнула – зацокал!

      В близких минутах вшатнулась мама с полной крынкой вечорошней нянюки[47]. Налила доверху в кружку. Потом внесла на рушнике пышную, подъёмистую кокурку[48].

      – Прошу, гостюшка, к нашему к хлебу. Всё свежьё… – Высокую уёмистую кружку с молоком мама прикрыла хорошей краюхой кокурки. – Присаживайтеся к столу… Стесняться будете опосля.

      Михаил вроде как против хотения – в гостях, что в неволе, – подсел к еде.

      Мама заходилась стелить ему на сундуке.

      – Покойной ночи, Михал Ваныч! – рдея, пропела Луша.

      – Заименно, девушки, – на вздохе откликнулся Михаил и заботливо засобирал мякушкой со стола крошки. Напа́дали, когда мама резала кокурку.

      Мы с Лушей выходим.

      На улице пусто, тихостно, темно. Нигде ни огонёшка.

      Только у нас смутно желтело одно окно.

      Луша посмотрела на то чахоточное окошко долгим печальным взглядом. Усмехнулась.

      – Луш! Ты чего?

      – Чудно́… Жениху стелют в доме невесты. А невеста в глухую ночь – из дому!

      – Не вяжи что попыдя. Какая я невеста?

      – Нюр! А не от судьбы ль от своей отступаешься? Парняга-то какой!

      – Ну, какой?

      – Скажешь, тупицею вытесан?

      – Вот ещё…

      – То-то! Чеснотный… Не гульной… Любочтительный… С лица красовитый?.. Красовитый. Есть на что глянуть. Умный?.. Умный. Не подергýлистой[49] какой… Работящой?.. Работящой. Не вавула…[50] Рукомесло при нём в наличности. Не отымешь. Штукатур на отличку! Руки у парня правильно пришиты! Сюда ж клади… Не мотущий[51]. Правда, малешко вспыльчивый, так зато обрывистый[52]. Пыль его бы-ы-ыстро садится… Пыль присела, и он уже не кирпичится… Зла ни на кого не копит… Весёлый. Гармонист. Танцор. Обхождением ласковый… Обаюн…[53]

      – Стоп, стоп, стоп! Когда ж ты всё это разглядела?

      – А вот разглядела… Хорошенько сто раз подумай, чтоб не вышло, как у той… Рада была дура, что ума нема, откинула от себя золотого кадревича. А потом возжалела… Сама кинулась за ним ухлёстывать, только голяшками сучит[54]. Да внапрасно… Подумай, ну чем Блинов не взял?

      – Я давно-о, Луша, подумала. Есть любодружный Лёня. Большь мне никого не на́добе.

      – Лёня да Лёня! Что в Лёне-то?

      – А то, что в третьем ещё классе сидела с Лёнюшкой за одной партой!

      – Хо! Стаж терять жалко?

      – Жалко.

      – А ты не жалей. В пенсионный срок могут и не зачесть! А что касаемо меня… Когда я в первый раз увидала его, сердечко у меня ахнуло… Вот выбирай я… Чёрные глаза – моя беда. Я б потянула руку за Михал Ваныча. У Михал у Ваныча глазочек – цветик чернобровенькой…

      – Э-э, мурочка любезная! Суду кое-что ясно… СКАЧАТЬ