Оренбургский платок. Анатолий Санжаровский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ чашке с мясом, со всех боков потянулись руки.

      Исподлобья вижу: ложки сомкнулись над чашкой. Чашки нипочём не видать уже. Над ней словно цветок из расписных ложек.

      Я взглядываю на эту живую чудную картинку, улыбаюсь про себя и… боюсь ложку поднять. Думаю, да как это я потащу то мясо, коль меж других не продёрну ложку свою к чашке? Даже сейчас руки трясутся, когда вспомню, как это мясо таскать.

      Дедька Аника смотрит, смотрит да и свалит мне сам кусоню мяса в ложку.

      Я ещё больше не смею. Подумают, во прынцесса, во царевна-лебедь! Всё выжидает, пока ей положат. Сама, видите, не может…

      Наявился Михаил. У дедьки радости ворох:

      – Сдаю твою жону в полности-невредимости… Сам потчевал-та Нюроньку! Во-отушко!..

      На другой день израна – солнце уже отлилось от земли локтя так на два – засобирались наши в храпы[99] за боровиками (боровик – всем грибам генерал!) да за груздями.

      Умывался Михаил. Я сливала ему.

      И надумала попроситься поехать с ними. Отказ не обух, шишек на лбу не будет!

      – Возьмите и меня, – шепнула я. – Хоть на леса на ваши погляжу.

      Михаил отцу:

      – Тя-ать! Можа, в нашу компанию впишем и Нюрушку? Уж больно жалобисто просится.

      Свёкор весь так и спёкся. Перестал обуваться. Примёр на том моменте, когда услышал мою просьбу: на весу держит за сапожные ушки выставленную ногу.

      С минуту никак не мог и слова вымолвить.

      – Нюронька! – извинительный голос у свёкра так и вьётся птахой. – Милушка! Сирень ты моя духовитая! Да рази я тебе враг? Супостатий какой? Где речь про тебя, я завсегдашно твою руку тяну. Повсегда с тобоюшкой всесогласный… Я со всей дорогой душой!.. Токо… А ну заблудишься? А ну заведё тебя дед лешак куда в глухоманку к босому к старику?..

      – К кому? К кому? – удивилась я.

      – Босыми стариками у нас навеличивают медведушек, – пояснил Михаил.

      – Медведушки у нас не с кошку. С избу! – стращал свёкор. – Идёшь лесом, а кустарики с корня повыдернуты. Косматый сергацкий барин грелся. Во-она как! Это мы с Минькой попадись ему, так он отвернётся, обхватит свою башню лапищами да в тоске в звериной и плюнет. Таких мешков с говном скоко перевидал он на своём веку! А вот совстреться ты, небоглазка, с им, лесной архимандрит извнезапу и задумается кре-епенько. А плотно подумает-подумает медведка-думец и не упустит живую. Ну на кой нам такой уварок?! В жизни, Нюронька, всего хватишь… Кру-уто тут нам поддувало. Беды кульём валились… Поскупу жили-были… И голоду ухватили, и холоду… Нуждица крутила нами, как худым мешком. Мы никовда не шумели капиталами. Это уже при тебе единый разушко шумнули… С ярманки… Можь, при тебе побегим?.. Разбежимсе жить в гору?.. А?.. А ты… Не-е-е! Нюрочка, сладкая дочушка огнезарная, не входи во гнев. Не возьмём ломать грибы… Да без тебя, да без твоих кисеек всему нашему дому карамбец. С рукой по миру лети!.. Уж ты лучша сиди вяжи. Оно всем нам будет и спокойней, и подхо́дней[100].

      Ну что тут скажешь?

      Подкорилась я. Бросила проситься.

      На СКАЧАТЬ