Невеста Пушкина. Пушкин и Дантес (сборник). Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ответ очень нравится Пушкину; он подхватывает живо:

      – Вот именно! А быть знатоком женской души в России, где читателей совсем нет, а есть только читательницы, это все… Лишний довод в пользу моей женитьбы.

      – Неужели вы все-таки женитесь на Олениной? – любопытствует Вера Федоровна.

      – О нет!.. Меня больше прельщают московские красавицы, которым, кстати сказать, посвящены в альманахе московском стихи «Портрет». Ты, наверное, не читал, Баратынский? Вот стихи, – я их наизусть выучил:

      Очи – радость,

      Губки – сладость,

      Щечки – розы,

      Сердце – слезы,

      Ручки – лилья,

      Ножки – крылья…

      Волос – Феба,

      Душа – небо,

      Жизнь – свобода,

      Вся – природа!

      – Подписи под ними нет, но узнаю по ушам: должно быть, князя Шаликова сочинение! И что это значит: «Вся – природа!..» Единственная женщина между нами, Вера Федоровна, объясните!

      Но таинственная строчка стихов так и остается без объяснения, потому что лакей, входя в дверь, которая осталась полуотворенной, возглашает:

      – Их сиятельство…

      – Что? Толстой?

      И Пушкин, как подброшенный, кидается в дверь, выталкивая лакея.

      – Кто, кто? Толстой? – удивляется его стремительности Баратынский.

      – По-видимому, он. Я ведь говорил, что у него с Пушкиным какие-то тайности, – улыбается многозначительно Вяземский.

      – Должно быть, по части зеленого стола… – пускается в догадки Баратынский. – Ох, проиграет тут, кажется, Пушкин все свои прогоны и никуда не поедет… что, может быть, и к лучшему… А вы, Петр Андреевич, серьезно убеждены, что Попп – полдень английской литературы, а Байрон, и Кольридж, и Мур, в Вордсворт и другие – только вечер? Я вычитал это в тех же «Северных цветах» из вашей «Записной книжки», но принял это за шутку.

      – А зачем же мне было бы шутить, дорогой Евгений Абрамович? – лукаво спрашивает Вяземский.

      – Ну, мало ли зачем! Хотя бы затем, чтобы озадачить критиков… Я решил тоже как-нибудь отзываться на статьи своих зоилов: молчать хуже…

      Входит Толстой-Американец, за ним Пушкин. Он в сильнейшем волнении. Толстой здоровается с Вяземскими и Баратынским. Пушкин нетерпеливо оттягивает его за рукав.

      Усмехаясь, тихо говорит ему Толстой:

      – Послушай, милый мой, я ведь уже сказал тебе все… Чего же ты еще от меня хочешь?

      Так же тихо, как он, но требовательно спрашивает Пушкин:

      – А она? Ты не сказал, что же она?

      – Она? Я ее не видал, конечно… – И, обращаясь к Вяземскому, добавляет Американец: – Какая скверная погода, Петр Андреич! Не помню, чтобы поднялось такое когда-нибудь в конце апреля! Это Аляска, а не Москва!

      Такое сообщение о внезапной перемене погоды пугает Баратынского:

      – Неужели? А я – налегке!.. Но ведь я недавно же приехал сюда, было прекрасно.

      – Вот то-то и изумительно, что вдруг налетело… Как он поедет на почтовых, этот греховодник, СКАЧАТЬ