Без любви весь мир – пустыня. Борис Дмитриевич Дрозд

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вспоминал свое детство так (со слов Леонтьева-Щеглова): «Когда я теперь вспоминаю о своем детстве, то оно представляется мне довольно мрачным. Религии у меня теперь нет. Знаете, когда, бывало, я и два мои брата среди церкви пели трио „Да исправится“ или же „Архангельский глас“, на нас все смотрели с умилением и завидовали моим родителям, мы же в это время чувствовали себя маленькими каторжниками».

      В письме к брату Александру от 2 января 1889 года Антон писал: «деспотизм и ложь исковеркали наше детство до такой степени, что тошно и страшно вспоминать». От 4 апреля 1893 года: «Детство отравлено у нас ужасами».

      Главным «отравителем» детства Антона был отец – Павел Егорович.

      Немирович – Данченко вспоминает (со слов Антона Павловича): «Знаешь, я никогда не мог простить отцу, что он меня в детстве сек». («Чехов в воспоминаниях современников»).

      Доминантой детства Антона было – несчастье, несвобода, отцовский деспотизм, ненависть к греческой школе и к греческому языку, и с детских лет, как ярмо, как тяжкое бремя на детской душе – ненавистная торговая лавка отца.

      Брат Антона Павловича Александр Павлович отмечает: «Ребенком он был несчастный человек». (Да разве потом можно стать счастливее? – Б.Д.).

      И далее: «Антон только издали видел счастливых детей: сам он не имел возможности ни побегать, ни порезвиться, ни пошалить».

      Шутка ли сказать, как смотрел на эти шалости и резвости отец Чехова, хуже инквизитора. «На всем лежал отцовский запрет, – пишет Александр Чехов. – Бегать нельзя, потому что «сапоги побьешь», шалить запрещалось оттого, что «балуются только уличные мальчишки», играть с товарищами – пустая и вредная забава, потому что «товарищи бог знает, чему научат». «Нечего баклуши бить во дворе, ступай лучше в лавку да смотри там хорошенько; приучайся к торговле! В лавке, по крайней мере, отцу помогаешь!» – слышал постоянно Антон.

      Брат Александр описывает далее такую сцену:

      «-Антоша, бери ключи и ступай с Андрюшкой и Гаврюшкой отпирать лавку! А я к поздней обедне пойду! – отдаст приказ Павел Егорович.

      Мальчик с кислою миною поднимается из-за стола, за которым пил чай, и без возражений идет выполнять приказание, хотя ему и очень грустно. Он еще вчера условился с товарищем-соседом прийти к нему играть в мяч.

      – Павел Егорович, пожалей ты ребенка! – вступается Евгения Яковлевна. – Ведь ты его чуть свет разбудил к ранней обедне… Он обедню выстоял, потом акафист выстоял… Ты ему даже чаю не дал напиться как следует… Он устал…

      – Пускай приучается, – отвечал Павел Егорович. – Я тружусь, пускай и он трудится… Дети должны помогать отцу.

      – Он и так всю неделю в лавке сидит. Дай ему хоть в воскресенье отдохнуть.

      – Вместо отдыха он баловаться с уличными мальчишками начнет… А если в лавке никого из детей не будет, так Андрюшка с Гаврюшкой начнут пряники и конфеты лопать, а то и воровать начнут… СКАЧАТЬ